Поход за радугой

…благосклонно принимая оказываемые Тополем знаки внимания, я понемногу шалела. Было отчего! Вспоминая прошлое, я приходила к неизбежному выводу: то, что сейчас происходит, это МОЁ ПЕРВОЕ СВИДАНИЕ С МУЖЧИНОЙ!!! То есть бывало, конечно, что ко мне подкатывали с не интересным мне предложением налакавшиеся вина идиоты, вроде того огневика в Остре. А ещё мне в трезвом виде предлагал руку, постель и потомство Зуб, бывший напарник Клина. Вот только о сердце в том предложении речи не шло. Нет, Зуб не лгал, говоря, что я ему нравлюсь, как женщина. Но при этом он умалчивал, что как могущественный маг и наследница солидного семейного состояния я нравлюсь ему намного больше. Как хотите, а слова Зуба куда больше походили на деловой контракт, чем на романтическое признание.

С Тополем ситуация была обратной. Он не задавался далеко идущими целями. Он, пожалуй, вообще не думал о будущем. Семья, дети, финансовые и прочие обязательства – плевал он на это всё. Ему хотелось только одного: меня. То есть затащить в постель, в один из звукоизолированных номеров "Рогатого месяца", девушку, которую он искренне считал симпатичной.

И я чем дальше, тем больше была склонна ему это позволить.

Изумительно!

Фигура, конечно, не больно женственная. Жилистость её он поначалу недооценил. Пожалуй, Игла будет покрепче иных парней. Но её лицо – из тех, которые при втором взгляде кажутся красивее, чем при первом, и при третьем – красивее, чем при втором. А уж голова и особенно язычок… боги! Спасибо вам, что сподобили наткнуться на такое чудо во время дождливой скуки!

"Если сегодня она не согласится, буду встречаться с ней хоть целый год – до тех пор, пока не скажет "да". А очень может быть, что и после…"

– Скажи, что ты любишь делать в свободное время?

– Дай подумать. Хм… пожалуй, ты сочтёшь меня странной…

– А если и так? Быть странной куда лучше, чем серой и посредственной!

– Ты серьёзно?

– Клянусь своим истинным именем!

– Раз так, я тебе признаюсь: в свободное время люблю что-нибудь почитать.

– О. А что именно?

– Что-нибудь интересное. Старые хроники и биографии, отчёты о путешествиях, труды историков и философов…

– И тебе не скучно?

– Вот тебе цитата на память: "Ранним утром, когда солнце рассеивало туманные пологи над полем грядущей битвы, войска непримиримых противников уже стояли в разных концах его. Я видел много сражений, я проливал свою кровь, а чужую – ещё чаще и обильней; но уже в тот ранний час, когда не запели ещё горны и не раздался грохот боевых заклятий, предваряющих рукопашную, я чувствовал всем своим сердцем старого солдата, всем естеством матёрого волка брани: эта битва будет не такой, как другие…"

Глаза Иглы затянула странная дымка. Голос изменился. Когда она умолкла, Тополь мотнул головой, стряхивая наваждение.

– Ты прямо как медиум! – воскликнул он. – Полное ощущение, будто это твои воспоминания, а не записки какого-то давно мёртвого полководца.

– Спасибо.

– За что?

– За понимание. Ты даже не представляешь, какая это редкость…

– Ой, да брось! Может, тебе раньше встречались только любители крупного вымени и жеманных улыбок, да ещё охотники до богатого приданого, – "Да, богатого: любить чтение может позволить себе только девица из состоятельной семьи…" – Но ведь не все парни такие!

– Докажи.

– Для тебя – что угодно!

В этот момент Тополь был совершенно искренен. Просто потому, что не задумывался над возможным содержанием "чего угодно".

– Хорошо. Моё слово: тысяча золотых.

С разбега – в грязь.

– Вообще-то я не из богачей… тысяча – это адски много! Но… если ты готова подождать, пока я буду копить…

Игла заливисто рассмеялась. В первый раз за вечер.

– Брось! – сказала она. – Я пошутила. Как ты заметил сам, деньги – штука скучная. Счастье приносят не они. Но ты всерьёз задумался о том, где и как их достать, а это уже… ценно.

– Шуточки у тебя, – буркнул Тополь, оттаивая. Злиться на эту чумовую черноглазку, на его взгляд, было просто невозможно.

– Хочешь без шуток? Тогда почитай мне стихи.

– Но я не поэт!

– А это не важно. Пусть чужие, лишь бы хорошие. И чтобы были к месту. Никто никогда не читал мне стихов, – меланхолично добавила она.

Тополь нахмурился. Он знал великое множество песенок разной степени фривольности, но при этом крепко подозревал, что Игла не сочтёт их "хорошими стихами" (тем паче, что форма у этих песенок, как правило, хромала). Со знакомыми поэтами у Тополя было напряжённо…