Похоронное бюро «Хэйзел и Смит»

Да, у нас всегда было много дел, печальных и необходимых, которые отвлекали от не менее печальных мыслей. И все же я не мог не задумываться о том, что будет в старости со мной самим?

И будет ли кто-то стоять над моей могилой с глазами, уставшими от слез?..

На эти вопросы у меня не было ответа.

Глава 4 Интермедия. Дора

К моему прискорбию, в конце октября я был вынужден покинуть Лондон на некоторое время. Причиной стало слезное письмо мужа моей сестры Доры, в котором он сообщал, что она тяжело больна и ее, скорее всего, скоро навестит священник.

Дора с детства отличалась слабым здоровьем, и все же это известие опечалило меня. С тяжелым сердцем я показал письмо домашним и отправил телеграмму Валентайну, предупреждая о своем отъезде.

И уже на следующее утро трясся в дилижансе по разбитым дорогам графства Бакингемшир. Дора с мужем жили в уединенном поместье недалеко от Милтон-Кинса, потому дорога отняла у меня почти целый день.

Густой туман укутал подъездную тропу. Я расплатился с кучером, и дилижанс исчез, как призрак, в вечернем сумраке. Я обернулся, глядя на величественную громаду Кинс-холла, и почувствовал, как холодок пробежал по спине. Я остался совершенно один. Любого другого на моем месте напугала бы перспектива столкнуться в такой глуши с призраками – я же опасался живых.

Мне захотелось оказаться дома у камина, беседуя с мистером Блэком о событиях минувшего дня. Следом пришло другое желание – чтобы Валентайн был рядом со мной. Мне же стоило взять с собой Валентайна? Партнеры имеют обыкновение держаться вместе, а если речь зашла о возможном сопровождении в мир иной моей сестры (я не строил иллюзий и понимал, что из моей новой работы мистер Оливер Кинс выжал бы все возможное, как выжал уже из наследства Доры), и мог приготовиться…

Если честно, я бы просто хотел, чтобы Валентайн тоже был здесь.

Жаль, что светлые мысли догоняют нас, как говорят французы, уже на лестнице.

Я собрался с силами, поспешил к дому и постучал дверным кольцом.

Дверь мне открыл дворецкий, старый мистер Стюарт. С привычной неприязнью оглядев меня с головы до ног, он принял мое пальто и проскрипел:

– Хозяин ждет в гостиной, сэр.

Я знал, что мистер Стюарт недолюбливает меня, как и Дору, – полунищих студентов, Дора училась в Бедфордовском колледже и собиралась стать художницей. Но, как и многие талантливые женщины нашей эпохи, предпочла брак и рождение детей возможной карьере. Разве мог я ее осудить? Тогда мы еще и предположить не могли, что я разбогатею.

Все скудные средства нашей семьи ушли на приданое Доре.

К сожалению, первый и единственный сын Доры погиб в утробе, не успев родиться. После чего врачи запретили ей пытаться родить. К счастью, Оливер оказался порядочным человеком и устроил супругу, бесполезную в глазах высшего общества, со всем уважением, какое мог к ней испытывать. Несмотря на то что большую часть жизни она проводила в кровати, у нее была студия, где она писала маслом, а ее картины украшали коридоры Кинс-холла наравне с портретами родовитых предков Оливера.

Сам Оливер ждал меня в гостиной у камина, над которым широко раскинулись оленьи рога. Я знал, что Кинсы были заядлыми охотниками. Возможно, эти рога – его собственный трофей.

– Дориан, – он повернул голову, услышав мои шаги. – Спасибо, что прибыли. Дора боялась, что вы откажетесь от приглашения.

– Как я могу? – удивленно ответил я. – Дора – единственный родной человек, который у меня остался.

– Приятно ошибаться в людях, – Оливер кивнул мне на кресло и сел напротив.

На столе стояла початая бутылка хереса.

Подошедший Стюарт быстро наполнил его бокал, и Оливер немедленно сделал большой глоток, даже не поморщившись.

– Присоединитесь ко мне?

– Простите, но я не пью.

– Ах да. У вас же убеждения, я слышал, – он усмехнулся. – Стюарт, сделай мистеру Хэйзелу чай, пожалуйста.

– Да, сэр, – скрипуче отозвался дворецкий и удалился.

Походка его, шаркающая от того, что ему приходилось подволакивать ногу, не позволяла двигаться быстро. Кинс-холл жил неспешно, в ритме своей увядающей хозяйки и старика-дворецкого. Странно было видеть здесь Оливера, полного жизни.

– Дора в самом деле очень плоха, – наполнив стакан заново, поделился он. – Болезнь съедает ее изнутри. Ее лечащий врач думал, что она продержится дольше, но… Ей остались считаные дни.

– Вы написали, что ждете священника.

– Да, он прибудет завтра. И я надеюсь, что вы тоже задержитесь. Простите за мою прямоту, но ваша профессия… Думаю, может здесь пригодиться.

– Я знал, что вы об этом заговорите, – серьезно ответил я. – И я бы не доверил отправить мою сестру в последний путь кому-то другому. Но вам должно быть известно, что я работаю с партнером и у нас есть еще люди?

Оливер усмехнулся:

– Если бы мне нужны были здесь посторонние, я бы обратился к кому-нибудь поближе. В том же Милтон-Кинсе есть неплохая контора со столетней историей. Но у нас – тихая обитель. Я хочу, чтобы прощание тоже было тихим.

Я промолчал.

Мое слово не имело в этом доме веса. Но если я буду в силах сделать последние дни сестры немного светлее – я с радостью сделаю это.