Похоть

— Что ж, тогда почему бы нам не прогуляться? — любезно осведомился Араун, предложив руку Пру. — Там, под теми раскидистыми ивами, я вижу две скамейки, мы могли бы пройтись до них. И поскольку скамейки хорошо видны остальным гостям, наше совместное времяпрепровождение не будет расценено как нечто сомнительное или непристойное.

Честити почти могла слышать стремительное биение сердца Пру. Сестра явно потеряла голову. Увлеченная Пру хотела прогуляться в компании этого золотисто-светлого мужчины-феи. Однако Честити хотела просто сидеть у этого пруда, погрузившись в раздумья. Все ее мысли неумолимо сводились к Тейну. Кто же являлся Честити — обыкновенный мужчина, которым он так хотел перед ней предстать, или кто-то еще? Один из этих светлых волшебных духов или… темный мужчина-фея?

Честити знала: если бы она отказалась присоединиться к предложенной прогулке, Пруденс никогда не приняла бы руку Арауна. Добродетель сестры воспротивилась бы этому. И Честити разрушила бы этот трепетный момент для известной уравновешенностью и сдержанностью Пруденс. Но разум Честити отчаянно сопротивлялся решению согласиться на прогулку. Ей так хотелось посидеть и подумать! Вспомнить каждую секунду встречи с Тейном, чтобы наконец-то найти разгадку тому, кем же он на самом деле был.

— Мисс Леннокс? — тихо произнес Кром, протягивая ей руку.

Подняв на него взгляд, Честити натянула на лицо фальшивую улыбку.

— Недолгая прогулка была бы очень кстати. Мерси? — окликнула она, взглянув на сидевшую в траве сестру, утопавшую в ворохе разметавшихся вокруг ее фигуры льняных юбок. — Не хочешь присоединиться к нам?

— Спасибо, но нет. Боюсь, это восхитительное местечко никогда меня не отпустит.

Подняв взор на своего спутника, Честити заметила, как облегчение пробежало по его лицу.

Ей не хотелось оставаться с Кромом наедине. Очень не хотелось. Но она не могла испортить день и собственной сестре тоже.

Впереди них неторопливо шествовали Араун и Пру. Положив руку на предплечье Крома, Честити позволила своему кавалеру вести себя вперед, по направлению к белой скамейке.

Они шли в полной тишине, пока спутник не прокашлялся и не взглянул на нее.

— Надеюсь, вы не чувствуете себя так, словно мы навязали вам свое общество, мисс Леннокс. Мы с другом попросили леди Сефтон о приглашении сразу после того, как вчера покинули ваш дом.

— Нисколько, милорд. Надеюсь, у вас не создалось впечатления, будто я или моя сестра расстроены этим обстоятельством, — вежливо ответила Честити, хотя в глубине души вынуждена была признать, что действительно расстроена. Ее тяготила необходимость проводить время с Кромом. С гораздо большим удовольствием Честити сейчас беспечно сидела бы у пруда и болтала с сестрами.

Посмотрев в сторону леди Сефтон, она отметила, что хозяйка приема оживленно порхала как бабочка. Сейчас леди Сефтон была занята флиртом с лордом Эшкромбом, этим печально известным распутником. Честити могла лишь предполагать, какой же драгоценный волшебный дар предложили феи весьма разборчивой в связях леди, чтобы получить два приглашения на столь желанный для многих светский прием в саду.

— Этот оттенок синего вам очень к лицу, вы выглядите просто восхитительно! Я бы сказал, даже воздушно, эфирно, — восхитился Кром.

Комплимент вызвал у Честити лишь раздражение. Особенно слова о том, что она кажется эфирной. Она не была ангелом и не желала им быть. Она воплощала собой добродетель, и, кстати, не хотела быть и такой тоже. Его лестные слова звучали избито. Так, словно в них не было вдохновения, истинного чувства. Честити много раз говорили нечто подобное, и она уже устала от комплиментов собственной красоте. Как бы ей хотелось услышать нечто иное — о ее душе или разуме! Хоть что-нибудь иное. Нечто более значимое, чем просто комментарий о ее внешности.

— Вы так молчаливы сегодня, миледи! Точно так же, как и вчера.

— Я не слишком искусна в ведении непринужденных бесед с противоположным полом, — призналась Честити. Она решила, что лучше придерживаться правды. Ее спутник был мужчина-фея. Честити не знала, способны ли они различать правду и ложь, и совершенно не хотела вдруг обнаружить этот факт сегодня днем.

— Вы — невинная, чистая натура, — прошептал Кром, — и в мыслях, и в поступках. Меня совершенно не отпугивает ваша холодность, ведь я понимаю, что на самом деле такая отчужденность — лишь проявление врожденной благовоспитанности.

«А еще полнейшего равнодушия», — добавила про себя Честити. Когда они достигли полянки между прудом и скамьей, Кром остановился. Сняв руку Честити со своего предплечья, он поднес ее обтянутые перчаткой пальцы ко рту. Их взгляды встретились в тот самый момент, когда Кром целомудренно прижался губами к ее пальцам.

— Меня это действительно не отпугивает. Меня не отталкивают ваши невинность и скромность. В сущности, это меня скорее привлекает. Да и какой мужчина отказался бы взять в жены образец добродетели?