Похождения Рокамболя. Книга 3. Клуб Червонных Валетов

Похождения Рокамболя. Книга 3. Клуб Червонных Валетов I.

Однажды, около четырех часов вечера, по одной из дорог Нивернэ быстро ехала почтовая коляска. Это было в 184* году, осенью, то есть в конце октября. В это время года нет в мире страны прелестнее средней Франции, в особенности той части Нивернэ, которая прилегает к департаменту Ионны и составляет часть округа Кламеси.

Летний, темно-зеленый цвет пастбищ становится тогда нежнее и переходит почти в желтый, предвещающий приближение морозов, леса начинают терять листья, и огромные, меланхолические тополи, окаймляющие канал и реку Ионну, гнутся от дуновения первых северных ветров, однако воздух бывает тогда еще тепел и небо безоблачно; по утрам, полупрозрачный туман покрывает луга и болота и исчезает при восхождении солнца; вечером же он медленно спускается с вершин холмов и стелется длинными полосами по долинам, позлащенным последними лучами заходящего солнца.

Почтовая коляска, о которой идет речь, проезжала в это время по самым живописным и диким местам этой прекрасной страны: по долине, где протекает бесчисленными извилинами река и рядом с нею проходит канал.

Долина эта окружена двумя цепями холмов, покрытых обширными лесами, доходящими до Морвана. Местами, из-за мшистых скал и зеленых деревьев, корни которых омываются рекою, виднеются то живописная колокольня сельской церкви, то деревня с соломенными крышами. Порой появляются красивые развалины какого-нибудь феодального замка, случайно уцелевшего с 1793 г. Большая дорога расстилалась лентой по берегу канала, мимо домиков шлюзных служителей, мимо деревень, расположенных почти везде по косогорам, между дубовыми рощицами и виноградниками, и опоясанных зелеными лугами.

В открытой почтовой коляске, ехавшей по этой дороге, сидели Мужчина и женщина, а между ними красивый четырехлетний, белокурый и голубоглазый ребенок, болтавший без умолку, делавший разные вопросы отцу и матери и восхищавшийся звоном бубенчиков, привязанных к сбруе четырех сильных лошадей, тащивших коляску.

Отец ребенка был человек еще молодой, лет тридцати семи или восьми, высокий ростом, смуглый, с черными волосами и голубыми глазами.

Его несколько строгое лицо было чрезвычайно красиво и принимало почти юношеский вид, когда прекрасный ребенок устремлял на него свой взгляд, полный наивного любопытства и почтительного удивления, свойственного только раннему возрасту.

Матери было около двадцати пяти лет, она была белокура и немного бледна; ее улыбка выражала грусть, и она походила на ребенка, как распускавшаяся роза на бутон.

Ребенок сидел между отцом и матерью, которые придерживали его одной рукой, а их другие две руки были соединены позади его спины нежным пожатием.

Этот залог любви, казалось, продлил их медовый месяц, столь короткий для многих, но для них, по-видимому, нескончаемый.

Щегольской дорожный костюм путешественников и два лакея, сидевшие позади их коляски, доказывали их высокое положение в свете: это были граф и графиня де Кергац, возвращавшиеся из Италии в свое поместье Маньи-на-Ионне. Они намеревались провести там осень и возвратиться в Париж не ранее как в половине декабря.

Граф

и

графиня

де

Кергац

покинули

Париж

неделю

спустя

после

их

свадьбы

.

Очарование первой любви еще более усилилось от уединения на берегу моря в Сицилии, где ими была нанята вилла близ Палермо.

Они прожили там, под теплыми солнечными лучами и весенними ветрами, шесть месяцев; время, когда во Франции бывает холодно и туманно.

Затем они вернулись в Париж и поселились в отеле на улице св. Екатерины.

Но тут перемена воздуха и тяжелые воспоминания так губительно подействовали на здоровье Жанны де Кергац, что хрупкая молодая женщина сделалась серьезно больна, и доктора предписали ей вернуться в Сицилию.

Арман де Кергац, опасаясь за жизнь своей беременной жены, вернулся с нею опять в Сицилию.

Влияние климата не замедлило отразиться на ее здоровье.

Жанна опять поправилась и сделалась еще более красивой, более молодой, чем прежде. Здесь у них родился ребенок, и они прожили в благодатном климате Палермо больше трех лет, потому что граф не решался еще вернуться в Париж, этот страшный большой Вавилон.

Но в одно время,- когда в Сицилии, как и во всякой стране, было холодно и ненастно, они отправились путешествовать. Проехали почти всю Италию и, посетив Рим, Венецию и Флоренцию, направились во Францию через Варнский департамент, эту Италию в миниатюре.

Пятнадцать дней спустя они уже ехали по дороге в Нивернэ, где мы их теперь и застаем в пяти или шести лье от замка Маньи.

- Не будешь ли ты, милая Жанна, скучать в нашем уединенном замке и сожалеть о Палермской вилле? - спросил граф.

- О, нет! - отвечала Жанна.- С тобою мне везде хорошо.

- Если ты желаешь, душа моя,- сказал де Кергац,- мы проведем всю осень в Маньи и поедем в Париж в конце января.

- Ах, как бы я этого желала! - сказала Жанна,- Этот гадкий Париж всегда так темен, так печален! Он наводит на такие ужасные воспоминания!..

Арман де Кергац вздрогнул.