Похождения Рокамболя. Книга 3. Клуб Червонных Валетов

- Я знаю еще, что каждое утро на рассвете, он уходит бедно одетый на улицу Коломбиер и там, под именем Андре Тиссо, занимается перепискою в конторе коммерческого дома, от восьми часов утра до десяти часов вечера, за что получает скудное жалованье в тысячу двести франков. Он мог бы брать у нас денег сколько угодно, но предпочитает жить трудом.

- И поэтому, - сказал граф, - он принудил меня брать с него за содержание по восьмидесяти франков в месяц.

- Такое раскаяние, такое самоунижение, такая примерная жизнь,- говорила с восхищением Жанна,- должны быть угодны Богу, и, без сомнения, Он давно простил его.

- О! Это все еще ничего, мой друг,- продолжал граф,- если бы ты знала!..

- Говори,- сказала взволнованная Жанна,- говори, Арман, я хочу все знать.

- Так знай же: Андреа носит вериги. Вскоре все тело его превратится в сплошную рану.

Госпожа де Кергац вскрикнула.

- Это ужасно! - сказала она.- Ужасно… ужасно! Но как ты это…

- Ты хочешь сказать, как я узнал?

- Да,- сказала графиня, кивнув, головою.

- Сегодня ночью я очень долго не спал, работая с Фернаном Рошэ и Леоном Ролланом. Они ушли уже в два часа утра. За обедом Андреа был очень бледен и признался мне, что он болен. Итак, беспокоясь о нем весь вечер, я вздумал ночью навестить его и спросить о здоровье. Ведь ты знаешь, мой друг, что Андреа не позволяет прислуге входить в его комнату; он сам убирает ее и делает себе постель. Но его постель не надо и делать: несчастный спит на голом, холодном полу, в одной рубашке и без одеяла.

- Боже мой! - воскликнула графиня.- И это в январе месяце!

- Он так убьет себя!..- сказал граф, глубоко вздыхая.- Я осторожно подошел к его двери и, увидев у него свет, слегка постучал, но не получил ответа. Дверь не была заперта, и я вошел. О, тут мне представилось ужасное зрелище! Андреа лежал на полу почти голый; подле него горела свеча и лежала развернутая книга св. Августина. Несчастный заснул измученный, читая ее. Тогда я заметил, что его бока окровавлены и что на нем надеты вериги. Я должен бы был подозревать это, потому что, когда он делал какое-нибудь слишком быстрое движение, его лицо покрывалось бледностью и на нем проявлялись следы страдания.

- Арман,- сказала графиня, тронутая до слез,- надо уговорить брата отказаться от этих истязаний. Ты должен поговорить с его духовником.

Граф покачал головою.

- Андреа непреклонен в отношении себя, и я боюсь, что он сгубит себя этим добровольным покаянием. Он страшно худ и чрезвычайно бледен. Он позволяет себе спать только тогда, когда усталость превозмогает его. Этот ежедневный, двенадцати-расовый труд все более и более вредит его здоровью. Ему нужен свежий воздух и деятельная жизнь. Я желал бы уговорить его сделать какое-нибудь путешествие. Но боюсь, что он откажется и может быть уйдет от нас.

- О, этого не будет! - горячо воскликнула Жанна.- Он будет жить с нами. Послушай, Арман, хочешь ли ты, чтобы я поговорила с ним, я постараюсь убедить его, что провидение вполне удовлетворено, и что покаяние превзошло вину? О, ты увидишь, мой милый Арман, как я буду красноречива и убедительна! Я должна его убедить.

- Послушай,- сказал граф,- мне пришла в голову превосходная мысль! Чтобы заставить его отказаться от такой жизни, которая убивает его, вот что надо сделать.

Граф подумал и затем продолжал:

- Ты знаешь, что во время моего отсутствия Фернан Рошэ и Леон Роллан, с помощью сестры Луизы, вполне меня заменили и оказали помощь многим несчастным… Фернан и его молодая жена, попечительница новой церкви св. Викентия, взяли на себя труд помогать тем из чиновников, жалованье которых так незначительно, что они не могут содержать на него многочисленного семейства. Леон Роллан и его прекрасная, добродетельная жена занимались бедняками предместья св. Антония, самого многолюдного и самого бедного квартала в Париже. Леон устроил огромную мастерскую для производства столярных и мебельных работ, в ней работают в продолжение всего года более двухсот бедняков. Вишня открыла магазин готового платья, в нем работает множество молодых сироток, которые погибли бы, если бы их предоставили самим себе. Наконец, госпожа Шармэ избрала для своей благочестивой деятельности кварталы сумасбродства и погибели, где она сама когда-то блистала под именем Баккара.

- Все это я знаю, мой друг, - сказала графиня.

- Бедные и несчастные ничего не потеряли в моем отсутствии. Но до сих пор исполнена только половина моего предприятия. Дело милосердия идет хорошо, но дело правосудия плохо подвигается вперед.

- Что ты хочешь сказать? - спросила графиня.

- Слушай, Жанна, слушай! Однажды вечером или, лучше сказать ночью, два человека встретились на балконе на верху одного здания, стоявшего на возвышенном месте, откуда был виден весь Париж. Эти два человека указали друг другу на огромный город, весь судорожно дрожавший от опьянения бывшего в эту. ночь карнавала. Один из этих людей воскликнул: