Похождения Тома Соуэра

— Свое мнніе оставь при себ! Это и для тебя будетъ побезопасне. Если она изойдетъ кровью при этомъ, такъ уже не моя вина. И плакать я тоже не буду. И ты, любезный, поможешь мн… изъ дружбы… для этого ты и здсь; одинъ я не справлюсь. А если ты вздумаешь вилять… я тебя убью! Понялъ?.. А если тебя убью, то и ее вслдъ за тобой… и тогда уже некому будетъ разсказывать, кто тутъ орудовалъ.

— Хорошо, если уже ршено, пусть будетъ… Только уже чмъ скоре, тмъ лучше… Меня дрожь пронимаетъ.

— Разв можно тотчасъ, когда тамъ гости? Но ты смотри у меня! Я за тобой наблюдаю… А торопиться нечего; обождемъ, пока потушатъ огни.

Гекъ зналъ, что теперь наступитъ молчаніе… боле ужасное, чмъ всякіе разбойничьи толки. Онъ затаилъ дыханіе и сталъ отступать осторожно назадъ: упирался твердо и осмотрительно всей ступенью, качаясь сперва долго, изъ стороны въ сторону, на одной ног и чуть не падая туда или сюда; потомъ повторялъ тоже упражненіе на другой ног, чтобы отступитъ еще на шагъ. Вдругъ, подъ нимъ хрустнула какая-то втка. Онъ замеръ на мстъ и сталъ прислушиваться, но ничто не шелохнулось; господствовала прежняя тишина. Онъ былъ безконечно благодаренъ судьб и добрался такъ, пятясь, до кустовъ кожевеннаго дерева. Здсь онъ повернулся съ такими же предосторожностями, какъ при поворот корабля, и тутъ уже пошелъ скорымъ шагомъ, хотя все еще съ опаской. Только у каменоломни уже, переставъ бояться, онъ пустился во всю свою молодецкую прыть внизъ съ холма, къ домику валлійца, и принялся колотить къ нему въ дверь. Изъ оконъ высунулись головы старика и его двухъ дюжихъ сыновей.

— Что за шумъ?.. Кто стучитъ?.. Чего надо?

— Впустите скоре!.. Я долженъ сказать…

— Да кто будешь?

— Гекльберри Финнъ… Скоре впустите!

— Гекльберри Финнъ, вотъ теб разъ! Имячко-то не такое, передъ которымъ отворяются вс двери!.. Но впустите его, ребята… Пусть скажетъ, что тамъ такое.

— Прошу васъ только, не сказывайте никому, что это я донесъ вамъ… — проговорилъ Гекъ прежде всего, вступивъ въ комнату. — Прошу васъ, не сказывайте… не то, меня убьютъ… Но вдова была ласкова ко мн, и не разъ… и я хочу вамъ сообщить… Только вы ни слова обо мн… Я все скажу, если вы пообщаете не упоминать, что это я…

— Клянусь св. Георгіемъ! У него что-то важное, иначе онъ не посмлъ бы такъ явиться! — воскликнулъ старикъ. — Говори же, малый, мы тебя не выдадимъ.

Черезъ нсколько минутъ, старикъ и его сыновья, захвативъ оружіе, крались уже по вершин холма и вступили, на ципочкахъ, въ кусты кожевенника, держа ружья въ рукахъ. Гекъ сопровождалъ ихъ только до этого мста. Онъ притаился тутъ за большимъ камнемъ и сталъ прислушиваться. Прошло нсколько времени въ томительной, полной ужаса, тишин; потомъ, внезапно, раздались выстрлы, крикъ… Гекъ не сталъ дожидаться разъясненій, вскочилъ на ноги и пустился внизъ съ холма, сломя голову.

ГЛАВА XXXI

Съ первымъ проблескомъ разсвта въ воскресенье, Гекъ пробирался уже снова на холмъ и постучался тихонько въ домикъ старика валлійца. Вс тамъ еще спали, но это былъ сонъ, какъ говорится, висвшій только на волоск, вслдствіе волненія, пережитаго этими людьми ночью. Изъ окна раздался окликъ:

— Кто тутъ?

Гекъ отвтилъ тихмъ, испуганнымъ голосомъ:

— Пустите меня, прошу васъ! Это я, только Гекъ Финнъ!

— Передъ такимъ именемъ, эта дверь можетъ отворяться всегда, днемъ и ночью, мой лалецъ!.. Милости просимъ!

Нова была такая рчь для мальчугана-бродяги. И не слыхивалъ онъ никогда боле пріятной. Онъ не могъ даже припомнить, чтобы кто-нибудь встртилъ его, хотя разъ, тми двумя словами, которыми заключилъ свое привтствіе этотъ старикъ.

Дверь быстро отворилась и мальчикъ вошелъ. Его пригласили ссть, а хозяинъ и его два молодца-сына поспшили одться.

— Я думаю, ты порядкомъ голоденъ, дружокъ, — сказалъ старикъ, — но завтракъ у насъ поспетъ къ восходу солнышка, и горяченькій, съ пыла будетъ. Ты обожди… А я съ дтьми думалъ, что ты придешь переночевать у насъ.

— Я такъ испугался, что убжалъ, — отвтилъ Гекъ. — Я пустился на утекъ, какъ только заслышалъ выстрлы, и не останавливался, пока миль трехъ не отмрилъ. А теперь, я пришелъ, чтобы разузнать, что было… А забрался такъ рано потому, что боялся наткнуться на тхъ дьяволовъ… даже если они уже и не живы!