Похождения Тома Соуэра

Ему пришло на мысль, что лучше было бы заняться изслдованіемъ боковыхъ проходовъ, которые были тутъ, по сторонамъ, чмъ сидть праздно, подъ гнетомъ медленно проходящаго времени. Онъ вытащилъ у себя изъ кармана веревку отъ бумажнаго змя, привязалъ ее къ выступу и пошелъ, ведя за собою Бекки и развивая, понемногу, веревку. Шаговъ черезъ двадцать проходъ заканчивался крутымъ подъемомъ; Томъ всталъ на колни, принялся ощупывать землю руками, насколько могъ безопасно, потомъ попытался вытянуться еще немного праве и, въ эту самую минуту, въ мене нежели двадцати ярдахъ передъ нимъ, высунулась, изъ-за выступа, чья-то рука со свчею! Томъ вскрикнулъ громко отъ радости, но за рукою послдовала вся человческая фигура… и это былъ Инджэнъ Джо!.. Томъ окаменлъ на мст; онъ не могъ двинуться и пришелъ въ себя лишь увидя что «испанецъ» бросился, въ то же мгновеніе, прочь и исчезъ вовсе изъ глазъ. Томъ дивился тому, что Джо не узналъ его по голосу и не кинулся на него, чтобы убить его за показаніе на суд. Вроятно, эхо искажало голосъ, думалъ онъ, но такъ ослаблъ отъ испуга, что ршилъ, если только хватитъ ему еще силы добраться назадъ, къ ключу, не трогаться оттуда уже никуда боле, чтобы не встртиться съ метисомъ. Онъ скрылъ отъ Бекки то, что видлъ, говоря, что закричалъ только «на счастье».

Но голодъ и сознаніе гибели преодолли самый его страхъ съ теченіемъ времени. Новое томительное выжиданіе у ключа и новый продолжительный сонъ произвели перемну въ настроеніи Тома. Проснувшись, онъ почувствовалъ, какъ и Бекки, страшныя мученія голода, думалъ, что наступила уже среда или четвергъ, даже пятница или суббота, вслдствіе чего, розыски были уже прекращены, и ршилъ идти снова на удачу, хотя бы рискуя встрчею съ Инджэномъ Джо и всми другими ужасами… Но Бекки была очень слаба; она впала въ страшную апатію и ничто не могло ее расшевелить. Она говорила, что не двинется съ мста, будетъ ждать и умретъ… до этого уже не долго. Томъ могъ пойти съ веревкою отъ змя и искать дороги, если ему хотлось; она только просила его возвращаться по временамъ, чтобы перекинуться съ ней словечкомъ. А онъ долженъ былъ пообщать ей еще одно: когда наступитъ страшная минута, онъ будетъ стоять возл своей Бекки и держать ее за руку, пока все не кончится. Томъ поцловалъ ее, чувствуя, что что-то подступаетъ ему къ горлу, постарался казаться увреннымъ въ томъ, что встртится съ посланными на ихъ поиски, или найдетъ самъ выходъ изъ пещеры, взялъ конецъ веревки себ въ руки и поползъ на четверенькахъ по одному изъ переходовъ, изнемогая отъ голода и ожиданія страшной участи.

ГЛАВА XXXIII

Наступилъ вторникъ и сумерки стали уже сгущаться, а С.-Питерсборгъ былъ все еще подъ гнетомъ горя. Пропавшія дти не были найдены. За спасеніе ихъ назначались общественныя моленія; возносилось много и частныхъ, задушевныхъ молитвъ, но изъ пещеры все не приходило хорошихъ встей. Большинство искавшихъ отказалось отъ дальнйшихъ попытокъ и воротилось къ обыденнымъ занятіямъ, говоря, что нечего и трудиться, было ясно, что дтей не найдешь. Мистриссъ Татшеръ была очень больна, большую часть времени лежала безъ памяти. Сердце раздиралось, глядя на то, какъ она призывала свою дочь, поднимала голову, прислушивалась съ минуту и опускалась опять назадъ, со стономъ. Тетя Полли впала въ тупое уныніе и ея сдые волосы совсмъ поблли. Грустно и безнадежно отошло ко сну маленькое мстечко въ ночь съ вторника на среду.

Вдругъ, уже за полночь, раздался оглушительный звонъ колоколовъ; черезъ минуту на улицу высыпала куча полуодтыхъ жителей, кричавшихъ бшено: «Выходите!.. выходите!.. нашлись! нашлись!..» Рожки и жестяные тазы присоединились къ колоколамъ, все населеніе двинулось толпою къ рк и встртило здсь дтей, которыхъ везли уже на себ, въ открытой повозк, нкоторые изъ обывателей. Прибжавшіе окружили экипажъ, умножили собою обратное шествіе и огласили главную улицу, при торжественномъ възд, громогласнйшими: «ура! ура!»

Зажглась тотчасъ иллюминація; никто уже не думалъ ложиться снова въ постель: это была самая великая изъ всхъ ночей, когда-либо пережитыхъ мстечкомъ! Въ теченіе перваго получаса черезъ домъ судьи Татшера прослдовали вс обыватели, хватая на руки спасенныхъ, цлуя ихъ, поглаживая руку мистриссъ Татшеръ, пытаясь сказать что-нибудь, не находя силъ на это и затопляя все помщеніе слезами.