Похождения Тома Соуэра

Но онъ самъ терялъ надежду боле и боле, и сталъ ужь идти безъ всякаго соображенія, просто на удачу, въ отчаянномъ разсчет на то, что попадетъ таки на правильную дорогу. Онъ все еще повторялъ: «Отлично!» но на сердц у него былъ такой свинцовый гнетъ, что слова его звучали странно, какъ будто выражая; «Все кончено!» Бекки прижалась къ нему въ смертельномъ страх, удерживаясь отъ слезъ изъ всхъ силъ, но чувствуя, что он тотчасъ польются. Она сказала, наконецъ:

— О, Томъ, не будемъ заботиться о летучихъ мышахъ, воротимся назадъ! Мн кажется, что мы заходимъ все дальше и дальше!

Томъ остановился.

— Слышишь? — проговорилъ онъ.

Полная тишина кругомъ; такая тишина, что ихъ собственное дыханіе становилось слышнымъ среди нея. Томъ крикулъ. Эхо понесло этотъ звукъ по пустымъ переходамъ и онъ замеръ вдали дробью, похожею на насмшливый хохотъ.

— О, Томъ, не повторяй этого! Слишкомъ ужасно! — сказала Бекни.

— Ужасно, Бекки, но все же хорошо: они могутъ насъ услышать.

Это «могутъ» заключало въ себ еще нчто боле ужасное, нежели тотъ странный хохотъ: оно указывало на исчезающую надежду. Дти стояли, не шевелясь, и прислушивались, но это было тщетно. Томъ повернулъ назадъ и пошелъ быстре, но скоро въ его движеніяхъ обнаружилась какая-то нершительность, слишкомъ ясно открывшая передъ Бекки грозную истину: онъ не могъ найти прежней дороги!

— О, Томъ, ты не поставилъ никакихъ знаковъ!

— Я былъ глупъ, Бекки!.. Такъ глупъ!.. Я не думалъ, что намъ придется возвращаться назадъ!.. Нтъ, я не могу найти дороги. Все у меня перепуталось.

— Томъ, Томъ, мы погибли!.. Мы погибли!.. Намъ не выбраться никогда изъ этого ужаснаго мста!.. О, зачмъ мы отстали отъ другихъ!

Она упала на землю и принялась такъ рыдать, что Томъ сталъ бояться, что она умретъ или сойдетъ съума. Онъ слъ возл нея, обнялъ ее; она спрятала свое лицо у него на груди, прижалась къ нему, начала выражать весь свой страхъ, свои безплодныя сожалнія, а отдаленное эхо отвчало обиднымъ смхомъ на эти громкія жалобы. Томъ умолялъ ее не терять надежды, она отвчала, что не можетъ уже… Онъ сталъ ругать себя, обвинять, за то что вовлекъ ее въ такое бдственное положеніе, — и это подйствовало лучше. Она сказала, что попытается опять не терять надежды, встанетъ и пойдетъ, куда онъ захочетъ, лишь бы только онъ прекратилъ подобныя рчи. Онъ былъ виноватъ не боле, чмъ она сама, увряла она.

И они пошли снова, безцльно, на-угадъ; имъ нечего было боле длать: они могли только ходить, потому и ходили. Надежда воскресла въ нихъ вновь на нсколько времени, безъ всякаго основанія на то, впрочемъ, а единственно въ силу того, что она способна оживать, когда источникъ ея не изсякъ еще подъ вліяніемъ лтъ и знакомства съ неудачами.

Вскор, Томъ взялъ у Бекки свчу и задулъ ее. Это бережливое соображеніе было очень знаменательно. Оно не нуждалось въ объясненіи. Бекки поняла, что это могло значить, и ея надежда снова исчезла. Она знала, что у Тома еще въ запас цлая свча и три или четыре огарка… и, однако, онъ считалъ нужнымъ приберегать…

Мало по малу, усталость начала брать свое; они старались ее превозмочь, потому что было страшно сидть и отдыхать, когда время было такъ драгоцнно… Двигаться, въ какомъ-нибудь направленіи, хотя бы даже во всхъ направленіяхъ, значило, все же, длать что-то, способное принести плоды. Но сидть, оставаться на мст, значило призывать смерть и ускорить ея появленіе.

Однако, слабыя ножки Бекки отказались идти дале. Томъ слъ рядомъ съ нею и они стали говорить о дом, о своихъ родныхъ, объ удобной постели и, главное, о дневномъ свт. Бекки плакала, Томъ придумывалъ, чмъ бы ее успокоить, но вс его утшенія поизносились и походили на насмшку. Наконецъ, Бекки задремала отъ усталости; Томъ обрадовался этому. Онъ сидлъ, глядя на ея поникшее личико и видлъ, какъ оно смягчалось и принимало обычное выраженіе подъ вліяніемъ пріятныхъ сновидній; на немъ появилась улыбка и уже не сходила съ него. Одушевленныя миромъ черты наввали цлительный покой и на душу мальчика; онъ унесся въ своихъ мечтахъ къ прошлому, полузабытому… Онъ сидлъ, погрузясь въ эти думы, когда Бекки проснулась, весело посмиваясь, но этотъ смхъ замеръ на ея губахъ и смнился стономъ.

— О, какъ могла я заснуть!.. И лучше бы мн уже вовсе не просыпаться!.. Нтъ, нтъ, Томъ! Не смотри такъ на меня! Я не стану боле говорить этого!

— Я былъ радъ, что ты уснула, Бекки. Ты отдохнула теперь и мы можемъ отыскать дорогу.

— Попытаемся, Томъ. Но что за чудную страну видла я во сн!.. Мы туда попадемъ.

— Можетъ быть; можетъ быть, и нтъ! Ободрись, Бекки, и пойдемъ искать снова.

Они встали и начали бродить, взявшись за руки; надежды у нихъ было мало. Сколько времени уже были они здсь? Они не могли этого разсчитать; имъ казалось, что протекли уже дни и недли, но этого не могло быть, потому что свчи ихъ еще не сгорли.