Похвала добродетели

— Так точно! Как в танковых. Службу закончил, а теперь вот перед началом другой службы решил проведать старых друзей. Сами-то, дядя Ашот, как поживаете? Не болеете?

— Ничего. Увижу веселого человека — самому весело. Замечу взгрустнувшего — самому грустно становится. И еще... не спеша, без лишней суеты, но все же помаленьку стареем.

— Да, я заметил: идет тяжба между черными и белыми прядями, — сказал Хасан и, переводя взгляд на начинающий сверкать ботинок, добавил: — А резвость рук все-таки не убавилась.

— Есть еще, как говорится, порох в пороховницах, и сила еще не иссякла. Но, Хасан, дорогой, скажи мне откровенно, как там, где ты служил, достаточно силы и мощи и этой... резвости, чтобы мы были спокойны? Чтобы старики за своих внучат были спокойны? Можно надеяться?

— Да, дядя Ашот, вполне можно надеяться. И спать спокойно, и жить без тревог. Это вам говорит командир танка Дадашев. Говорит уверенно, потому что знает. Хорошо, если ничего не произойдет. Но если кто сунется — обожжется. Вернее, не обожжется — сгорит. Это не просто слова.

— Тогда хорошо, — сказал старый Ашот. — Тогда можно надеяться. Мне, к примеру, много не надо. После работы встречают внуки, посижу с ними, поиграю, телевизор посмотрю — и счастлив. Днем на работе увижу веселых людей — тоже счастлив. В это окошечко заглянет солнышко — я опять счастлив.

— Спасибо, дядя Ашот! Продолжайте быть счастливым, — сказал Хасан, покидая пестрый теремок, который дарил «не роскошь, а культуру».

Не успев налюбоваться ослепительно сверкающей обувью, Хасан встретился с светлокудрой красавицей-медсестрой, которую тоже звали Галей. Это ее он когда-то провожал с вечеринки.

Она стала еще привлекательней, а рядом с нею стоял высокий с мужественным лицом молодой человек в спортивной куртке и основательно потертых джинсах.

— Господи, ты ли это, Хасанчик?! — воскликнула светлокудрая. — Сто и один год. Откуда ты возник, рыцарь моей мечты?

— Вернулся со службы. Как ты, Галя, поживаешь? Правда, я и так вижу, что совсем неплохо.

— Володя, это тот самый Хасанчик, который отверг мою любовь. Ой, да познакомьтесь же вы, наконец! Вот — Хасан, а это мой муж.

— В таком случае, за непризнание очарования моей дамы вызываю вас на дуэль. Какой вид оружия предпочитаете, сударь?

— Танк, — ответил Хасан. — Место и время?

— О, если вашу решимость и мужество украшает и чувство юмора, это меняет дело. Я отменяю свой вызов и приглашаю вас на чашку кофе. С разрешения Гали, разумеется.

— Приглашение принимается, — ответил Хасан с легким поклоном.

— Моя супруга умеет готовить отличнейший кофе. Впрочем, вы, кажется, об этом узнали несколько раньше, чем я.

— Приходи, Хасанчик, пожалуйста, — сказала светлокудрая.

— Непременно приду.

* * *

На карьере приезду Хасана громче всех радовался неувядаемый Митрофаныч. Он сперва крепко обнял парня и по-русски трижды расцеловал. Потом, обхватив Хасана за плечи, восторженно повторял: «Молодец! Молодец! Ну посмотрите на него — богатырь! Рыцарь! И все потому, что танкист», — он наконец повернулся к остальным ребятам и оглядел их всех:

— Говорил я вам? Ведь говорил же: Дадашев не посрамит нас. Не опозорит нас Дадашев. Более того — прославит. Замечательный танкист! Гвардеец! Спасибо, сынок. Обрадовал. Жива, значит, боевая танкистская традиция, преемственность поколений. Порядок, стало быть, в танковых частях. — Митрофаныч был до того возбужден, что не соизмерял силы своих ударов по плечу и по спине Хасана увесистой своей десницей. Хасан от каждого удара слегка приседал, но мужественно улыбался. Наконец, бывалый воин успокоился, отдышался, смахнул ладонью слезу в уголке глаза.

— Спасибо, сынок. Теперь нашему стариковскому брату можно, наверное, и на покой. Ты нам, Дадашев, потом поподробнее доложишь о службе, об армейских делах, как там нынешние танкисты. А сейчас ты только одно мне скажи, одну тайну открой: здорово обогнали новые машины мою родную «тридцатьчетверку»?

— Тут, Митрофаныч, нет никакой тайны. Насчет танкистов не скажу, а машины совсем не те.

— Да и танкисты, брат, наверное, тоже не те, — с грустинкой заметил Митрофаныч. — Шутка ли! Мы-то, малограмотные ребята, на самых коротких курсах танки осваивали. А теперь что ни танкист, то ученый. Ясное дело, машины современные немалых знаний требуют.

— Еще как требуют, Митрофаныч! — сказал Хасан ему в тон. — Без нужных знаний в современный танк не влезай, заблудишься среди сложнейших приборов.

— Еще одну тайну. Нас-то хоть вспоминал? Только по-честному.

— Вспоминал, Митрофаныч. А если по-честному, и вовсе не забывал. Разве это возможно? — с полушутливой обидой сказал Хасан.