Похвала добродетели

— Ладно, — вздохнул Кайсын. — Куда денешься? Подождем... А пока хоть расскажи нам что-нибудь такое интересное про скалолазов.

— Это можно... — Магомет призадумался. — Что бы такое вспомнить? О! — воскликнул он. — Хотите грустную легенду послушать? Об одном храбреце.

— Давай!

Поудобнее усевшись на камне, они нетерпеливо уставились на Магомета — один жгуче-черными глазами, а второй — рыжевато-зелеными, как незрелый каштан.

— Не знаю, конечно, жил на свете такой джигит или это кто-то выдумал, — начал Магомет, — но однажды рассказал ее мне один старый охотник. Я как-то остановился на ночь в его ко́ше[12]. В общем...

Давным-давно была у одного могущественного бия[13] красавица дочь. Была она так прекрасна, что поэты слагали о ней стихи, а певцы пели песни. И полюбил эту красавицу молодой джигит, сын бедного охотника. Чтобы увидеть ее, храбрый парень каждый день переплывал бурную реку, которая отделяла владения бия от всего остального мира. А девушка ждала его, трепеща от страха, что река унесет ее любимого по течению и он погибнет.

Одна лишь луна была свидетельницей их встреч, а шум воды заглушал слова, которые они говорили друг другу.

Но вот однажды стражники подстерегли влюбленных. Они связали молодого джигита, доставили к бию, и тот приказал отрубить ему голову, а тело выбросить в реку, которую тот каждую ночь переплывал.

Но одна старая колдунья сказала бию:

— Не надо, о всемогущий, не делай этого. Он заслужил еще более мучительную гибель. Выслушай меня. Пусть этот нечестивец взберется вон на ту гору, — и сухой рукой она указала на вершину, которой еще никто не мог достичь, — и принесет оттуда для твоей дочери белый цветок. Если же не сможет сорвать его, тогда пусть прощается со своей головой. Но поверь, о великий, что он погибнет в страшных мучениях еще по дороге туда.

Бий задрал голову, он хотел разглядеть вершину, о которой говорила колдунья, и шапка свалилась с его макушки — такой высокой и крутой была эта гора. Похожая на лезвие кинжала, она пронзала облака и уходила в синеву неба, а острые края отвесных хребтов ее переливались под солнечными лучами.

— Пусть будет так, — согласился бий, надевая услужливо поданную ему кем-то шапку. — Если этот негодяй — сын человека, он не достигнет вершины.

Узнав решение бия, храбрый джигит, ни минуты не размышляя, собрался в путь.

Он вбил железные когти в подошвы своих башмаков и взял с собою хлеба на семь дней.

Ни злые ветры, ни могучий мороз, ни снежные вьюги не могли сбить юношу с пути, какого не прошел до него ни один человек. И наконец он достиг своей цели и без сил рухнул на снег рядом с белым цветком, растущим из камня.

Не сразу он заметил этот цветок, потому что слишком устал и долго лежал с закрытыми глазами. А когда заставил себя подняться, то увидел прямо над головой тяжелое, недоброе, свинцовое небо, а у самых ног — черный голый камень, на котором рос какой-то странный цветок. На грубой мрачной каменной глыбе он казался особенно белым и особенно хрупким. Лепестки его отливали серебром, а темно-зеленые бархатистые листья прочно сидели на упругом тонком стебле. Сколько же сил заложила в него природа, если он сумел расцвести на такой высоте и не погиб от высокогорных буранов, от снега и ледяных ветров!

Жалко было молодому джигиту лишать жизни этот прекрасный цветок, но ведь иначе придется пожертвовать и собственной жизнью, и любовью к прекрасной дочери бия. И он потянулся рукой к стеблю...

Едва дотронулся юноша до цветка, как в небе над самой его головой распростерлись крылья огромного черного орла, и в ту же минуту ослепший джигит рухнул на камни: орел выклевал ему оба глаза.

— Как ты посмел взглянуть на цветок, который я скрыла здесь от людей? — послышался скрипучий злобный голос. Он принадлежал той самой колдунье, которая уговорила бия послать юношу на вершину.

— Умри, несчастный, — продолжал все тот же голос.

И джигиту послышалось, будто само небо повторило громовым раскатом: «Умри, несчастный!..»

А юная и прекрасная дочь бия все эти дни сидела у горного потока, не отводя печальных глаз от вершины, куда послали ее любимого. Семь дней прошло и семь ночей, а он не возвращался. И от горя красавица вдруг превратилась в холодную скалу. Говорят, что и сейчас еще эта стройная скала смотрит на ту вершину двумя продолговатыми впадинами, в которых, как непросыхающие слезы, всегда стоит прозрачная вода...

Магомет умолк. Молчали и ребята, неподвижно глядя на пенящиеся воды горной реки. Казалось, они даже дыхание затаили, ожидая, что Магомет скажет что-то еще и конец рассказа чудом окажется счастливым.

Но Магомет молчал. И тогда Азрет спросил:

— Так что же, он погиб, тот храбрый джигит?

— Да, — подтвердил Магомет, — он больше не спустился.

— А девушка? — с надеждой в голосе поинтересовался Кайсын. — Неужели колдунья ее не расколдовала?

— А ты, брат, поверил, что на свете бывают колдуньи? — рассмеялся Магомет. — Чудак! Это только в сказках да в легендах они встречаются!

— Значит, и белого цветка не было? Его тоже придумали? — спросил Азрет.