Похвала добродетели

— Нафисат, — тихонько позвал Магомет скромно потупившую взгляд девушку. — Как я рад тебя видеть.

Но громкий голос Аскера заглушил его слова.

— Эх, Жаннет, Жаннет! — продолжал он. — Знать бы мне, что окажусь с тобой на одной парте, — нарочно остался бы на второй год в девятом классе. Ну, что ты скажешь на это?

— А что ты хотел бы услышать? — не сдавась девушка.

— Я хотел бы услышать такие, к примеру, слова: «О, Аскер! Жизнь без тебя — все равно что очаг без огня, что ночь без луны и так далее и тому подобное...» Нравится?

Впервые за весь разговор Жаннет вспыхнула, но тут же, стараясь скрыть смущение, неестественно расхохоталась и сказала:

— Нет, мне нужно совсем другое. Вот прыгни, например, с Кинжал-горы вниз головой. А не прыгнешь — забудь обо мне, Аскер!

— Ласточка моя, я прыгнул бы хоть сейчас, — согласился тот, — но ты же первая будешь оплакивать меня. И потом — для того, чтобы прыгнуть, нужно сначала подняться, а это может сделать только наш молодой тур, имя которому Магомет. Пожалуй, ему и придется выполнить твое желание.

Нафисат уже улыбалась. Ей нравилась эта шутливая перепалка. Молодец все-таки Жаннет! На одно слово десятью ответит, да еще такими, какие не каждый найдет! А вот она... Только что Магомет сказал ей очень добрые слова, а она растерялась, молчала, как дурочка. Но ведь ему, наверное, это обидно? Так давно они дружат, так легко когда-то она обо всем с ним говорила, играла во всякие мальчишечьи игры, бегала на речку купаться... Близкие соседи, они виделись каждый день, а иной раз и не расставались по целым дням: вместе в школе, вместе в саду или в поле. Почему же теперь она так робеет перед ним и словно бы избегает встреч?

Нафисат помнит, как часто Магомет вступался за нее, лупил ее обидчиков. Ей это так нравилось, что иной раз она нарочно затевала ссоры с мальчишками. А ведь и ему доставалось — и дразнили, и колотили порой. Тогда она была длинноногой, угловатой, вечно косматой девчонкой с поцарапанными острыми коленками, ходила в застиранных ситцевых платьицах и в стареньких тапочках. А все равно Магомет предпочитал ее всем — и мальчишкам и девочкам. И даже не пытался это скрывать.

А теперь...

Магомет смотрел на Нафисат и видел ее совсем другой. Из быстроглазой и озорной девчонки она превратилась в застенчивую девушку. У нее две длинные и блестящие черные косы, плавные и сдержанные жесты. А эти глаза... И мальчишка, который мог сказать ей что угодно, потому что видел в ней своего товарища по играм, соседскую дочку и не более того, — вдруг тоже стал ощущать при встречах с нею скованность, неловкость. Он забывал слова, какие хотел сказать ей, не узнавал собственного голоса... Не раз повисал Магомет над пропастью, укрывался за скалой от смертоносных камнепадов, а перед этой новой Нафисат был беспомощен, как беспомощен тонконогий олененок. И, лишь вернувшись после встречи с нею домой, он вспоминал те самые нужные и важные слова, которые должен был ей сказать, но не сказал. И тогда упрекал себя в постыдной робости, считал себя глубоко несчастным. Он не мог понять, почему слова «счастье» и «любовь», которые в книгах всегда стоят рядом, у него никак не могут ужиться друг с другом?..

Грустные мысли Магомета прервал резкий звонок — первый школьный звонок этого года. Ребята с шумом и смехом ринулись в классы. Молчавшая все лето школа вновь загудела, как оживший пчелиный улей.

В первую же перемену Аскер взял Магомета под руку и, отведя в сторонку, тихо заговорил:

— Скорей бы уж доучиться, честное слово... Что-то не по себе мне стало в школе.

— С чего это вдруг? — удивился Магомет. — Часу не прошло, как тебе надоело учиться!

— Да не в этом дело, — с досадой махнул рукой Аскер. — Просто мы уже как-то переросли и эти классы, и эти парты, и то, что надо корпеть за домашними заданиями... Взрослеем, брат...

— Ну, тут я не спорю, — сказал Магомет, провожая взглядом разгуливающих по двору подружек — Жаннет и Нафисат. — Тут я отдаю должное твоей проницательности.

— При чем здесь проницательность? — слегка обиделся Аскер. — Ну, сознайся, например, — ты влюблен?

— Я? — вспыхнул Магомет. — С чего ты взял?

— Ладно, ладно, — продолжал Аскер. — Тут и слепой увидит. И влюблен так, как влюбляются уже не мальчишки, вот что я тебе скажу. Длиннокосая Нафисат завладела всеми твоими мыслями, не отрицай... Сидишь на уроке — а в голове пусто, я наблюдал за тобой все сорок пять минут.

— Ну, возможно, что у меня и без Нафисат не больно-то много в голове, — все еще пробовал отшутиться Магомет, — но и у тебя будет не больше, если ты станешь так пристально наблюдать за мною, вместо того чтобы смотреть на доску.

— Нет, брат, не хитри, — настаивал на своем Аскер. — Пора, пора уж тебе жениться! Давно я не плясал на свадьбе, а на твоей не пожалею своих ног. Давай засылай сватов — и дело с концом.

Магомет расхохотался.

— Чего гогочешь? — спросил Аскер и продолжил в своей привычной веселой манере: — Предлагаю тебе свои услуги в качестве почтальона и доверенного лица. Вот закончим десятый класс — и готовьте той: дюжину баранов и три казана бузы.