Похвала добродетели

На сиденье справа от меня лежала старенькая сморщенная, как мой пассажир, рублевая бумажка. Я порвал ее в мелкие клочья и долго топтал обрывки ногами. Затем их сжег, а пепел развеял по ветру.

На другой день мне стало известно, что в районе Гернегежа потерпел аварию «Москвич» вишневого цвета.

Год медовый Перевод М. Эльберда

В мой предсвадебный день под крышей нашего дома собрались активисты многочисленного рода Багырбашевых. Происходило нечто вроде расширенного заседания месткома перед отчетно-выборным собранием. Председательствовала двоюродная тетя. Она же и открыла прения:

— Жену с первого дня надо держать в ореховой скорлупе. В чем-нибудь уступишь — потом пропадешь. Особенная строгость нужна по отношению к современным молодым женам. Книги и журналы, кино и театр, а главное — телевизор слишком развязывают им руки и кружат головы. Женой надо руководить и управлять (в этом месте по аудитории прокатился сдержанный смешок: все вспомнили тихого и пугливого мужа моей двоюродной тети). — Да-да, — возвысила голос тетя, — управлять, — и так стукнула твердым кулаком по столу, что вазочка с цветами подпрыгнула и завалилась набок. — Надо помнить об этом постоянно. Чуть прозевал — и джинн вылетел из кумгана. Попробуй потом загнать его обратно! Считай тогда, что потух огонь в твоем очаге и дверь дома твоего закрылась наглухо.

— Неправильно это, — взял слово муж моей старшей сестры. — Молодую жену необходимо уважать и беречь. И любить тоже. Современные жены — это украшение наших домов. Молодую жену на руках носить надо, а чтоб ее руки всегда оставались нежными, следует во всем ей помогать.

— Она, значит, по театрам пропадать будет, а ты — мыть ей посуду и готовить ей ужин, — вскочила со своего места моя старенькая, но резвая бабушка. Потрясая сухоньким кулачком перед носом мужа моей старшей сестры и поглядывая на меня, она громко пригрозила: — Нога моя не ступит в дом, где командует голова не в папахе, а в платке!

Вот в таком духе и шло все заседание. Сторонники жесткой политики в отношении жены наголову разгромили «либералов» и надавали мне кучу директивных указаний по проведению семейной жизни. Вообще можно было подумать, что меня собираются не женить, а выпустить на ринг, где меня ожидает кровожадный противник. А потенциальная жена, как я полагаю, была мне не врагом, а другом. С самого детства.

Очень красочный и бурный эпизод жизни, называемый кавказской свадьбой и многократно описанный другими авторами, я опускаю и перехожу к следующему этапу своей биографии. На другой день, после того как гости поднялись из-за торжественных столов, похожих на поля ожесточенных битв, усеянные останками баранов и домашней птицы, мы с женой устроили наш первый семейный совет.

На повестке дня был только один вопрос: распределение обязанностей. Принимая во внимание ответственность момента, а также и то, что человек я современный и, может быть, даже культурный, заговорил я первый:

— Несравненная моя! Ты являешься лучшей половиной населения этой скромной сакли, и потому я решил, что руки твои должны остаться такими же нежными и красивыми, как сейчас, во имя чего я беру на себя все обязанности, связанные с кухней. Таким образом, кормить я тебя буду и в переносном смысле, и в прямом. Тебе же останется уборка комнат, ну и разные там мелочи.

— Ну что ты, — сказала, вдоволь насмеявшись, моя Шахерезада. — Зачем тебе это? Ведь не мужское дело! Да и люди что скажут? Еще смеяться будут.

— Рубил бы я дрова, но они нам не нужны: мы пользуемся газовой плитой и центральным отоплением. Носил бы воду, но она сама течет из крана. Выращивал бы хлеб и ухаживал за скотом, но под нами, на первом этаже, есть магазин, где все можно купить. Так что мне остается только кухня...

После долгих уговоров несравненная согласилась, надеясь, что все равно у меня ничего не выйдет, стряпня мне надоест и моя затея позорно провалится.

Но она ошиблась. Вышло все наоборот. Скрытые во мне способности блестяще проявились на практике, стряпня не надоела, а превратилась в страстное увлечение. Конечно, поначалу было трудновато. Потом — полегче, а затем... затем мои гастрономические эксперименты стали вполне съедобными, чуть попозже — просто вкусными, еще попозже — радостью знатоков.

В течение короткого времени наша кухня была отлично укомплектована необходимым оборудованием и инструментарием, позволяющим воплощать в жизнь любые фантазии повара. Помещение, называемое кухней, стало похоже на лабораторию средней руки. Был у меня термостат, реторты, пинцеты, точнейшие весы, даже чашки Петри... Работал я в белом накрахмаленном халате.

В кулинарную литературу я заглядывал все реже. Появлялся свой опыт, свое чутье, своя интуиция. Никто мне не мешал. Несравненная почти не заходила на кухню, опасаясь какого-нибудь взрыва.