Похвали меня

С этими словами он отступает назад, и я снова могу дышать. Я набираю полную грудь воздуха и смотрю ему вслед. Он быстро выходит из комнаты, оставив меня стоять в одиночестве и думать о том, что он только что сказал.

Все это время мне было страшно признаться, что я мечтаю о большем, а Эмерсон, по сути, признал, что тоже этого хочет… но признал и то, что никогда не поддастся этому желанию.

В течение следующего часа его не видно. Я беру список с собой на кухню и зависаю над каждым пунктом. При одной мысли о том, чтобы пережить это с Эмерсоном, у меня в животе порхает рой бабочек.

Эксгибиционизм… пять.

Оральный секс… пять. Секс-игрушки… пять.

Анальный секс… глубокий вдох, Чарли… пять.

Я лечу за борт? Пятерка, по сути, говорит о том, что я не только этого хочу, нет, я практически этого требую. Не скажу, что ставлю пятерку всему. В этом списке есть несколько вещей, которые попадают глубоко в отрицательный диапазон – такие вещи, как фистинг и золотой дождь. Но как мне вручить ему эту бумагу с пятерками почти повсюду?

Я искушаю его намеренно и, да, возможно, немного дурачусь. Это так же нехорошо, как с помощью сисек и красной помады купить сестре в магазине книжку. Я нарочно манипулирую Эмерсоном, чтобы получить то, что хочу… и это жестоко, но мне ничуть не стыдно. Есть так много забавных вещей, которые он мог бы сделать со мной как со своей покорной рабыней, будь у нас секс на столе, и я не хочу быть детской версией Моники. Я хочу все.

После обеда кладу на стол Эмерсону список. Он все еще где-то пропадает, но я все равно возвращаюсь к работе. Или, по крайней мере, пытаюсь. Я не могу ни на чем сосредоточиться. Да и как тут сосредоточишься, когда я только что положила ему на стол письменное подтверждение, по сути, провозглашающее, что я буду его секс-игрушкой. Бонус: с аналом! И теперь эта бумажка лежит у Эмерсона на столе, ожидая его. И я должна быть здесь, когда он это прочтет. Это вообще не должно меня смущать.

Уже почти два, а Эмерсон так и не появился. Я тоже толком ничего не сделала. Чувствую, что нам нужно поговорить, поскольку он оставил меня одну с той новостью. Поэтому, поставив кофейник, чтобы заварить для него послеобеденную дозу кофеина, я набираюсь смелости и отправляюсь на разведку. Дом Эмерсона огромен, но я, в общем-то, видела только нижний этаж, где расположены офис, кухня, ванная и гостиная. На второй этаж ведет большая деревянная лестница.

Осторожно ступая, я крадусь наверх. Левая сторона коридора ведет к другой гостиной, и тут есть явные признаки того, что он ею пользуется. Кожаный диван кое-где слегка потерт, я вижу гигантский телевизор с плоским экраном и пару книг на тумбочке.

Но самого Эмерсона здесь нет, так что я на цыпочках тихо иду вправо, где чуть приоткрыта дверь. Это выглядит как наглое вторжение в личную жизнь, но я ничего не могу с собой поделать.

Подойдя к щели между дверью и косяком, я вижу его спину: поставив ноги на пол, он сидит на тренажере. Так вот как он поддерживает в форме свое идеальное тело! Похоже, Эмерсон превратил свободную спальню в свой личный спортзал. Здесь есть гири, беговая дорожка, какое-то огромное приспособление, назначение которого мне не известно.

И Эмерсон. Голый по пояс.

Мое внимание приковано к его загорелой коже и мускулистым плечам. Я не могу отвести глаза. Судя по тому, как его локти упираются в колени, а голова низко опущена, Эмерсон погружен в свои мысли, и что-то в этом меня беспокоит. Мне хочется снять его стресс, как в тот день, когда я встала на колени рядом с ним.

– Тук-тук, – говорю я, стуча в дверь.

Эмерсон оборачивается и настороженно смотрит на меня.

– Вы куда-то пропали, – шепчу я, входя в комнату. – Я даже не рассчитывала найти вас здесь.

Он хватает полотенце и вытирает им потный лоб. Все еще сидя на расстоянии от меня, он отвечает:

– Мне нужно было выместить некоторую… агрессию.

После нашей встречи за его рабочим столом ему пришлось пойти сюда и выпустить пар? Подойдя к нему, я прислоняюсь к зеркалу на стене и смотрю на Эмерсона.

– Знаешь… – говорю с дразнящей улыбкой. – Ты всегда можешь выместить часть этой агрессии на мне.

Он опускает голову, а я смеюсь.

– Господи, Шарлотта.

– Ладно, шучу, – отвечаю я, делая к нему шаг.

Его пальцы обхватывают мое бедро, и он прижимает меня к себе. Я, не дыша, кладу руки ему на плечи.

– Ты все превращаешь в шутку, да?

Пожимаю плечами.

– По-моему, это все упрощает.

– Но только не для меня, – тихо бормочет Эмерсон.

Я стою рядом с ним, и его рука поглаживает сзади мою ногу. Его прикосновение подобно огню. По моему телу прокатываются волны сладкой дрожи. Этот запрещенный контакт: мы не просто пересекаем черту – мы притворяемся, что этой черты не существует. И я наклоняюсь ближе, давая понять, что я хочу – нет, что мне нужно – больше.

– Я заполнила форму, – шепчу я.

– Прекрасно.

– Хочу сообщить, что я поставила несколько нулей.

Он издает глубокий смешок.

– Всего несколько?

– Ага. Тем, кто любит золотой дождь, не должно быть стыдно… но это не для меня.

Я сохраняю игривое настроение, потому что все остальное в этот момент пропитано напряжением.