Похвали меня

– Но… – Он ерзает на стуле. – Я вижу, что она тебе очень нравится. Может, даже больше, чем просто нравится?

Я не собираюсь на это отвечать. Облачив эту мысль в слова, я многим рискую. Уверовав, что вся эта история с Шарлоттой – нечто большее, чем спутанные эмоции и горячий секс, я влипну гораздо серьезнее, чем предполагал.

Тру лоб.

– Она мне нравится. Я имею в виду… ты ее видел.

Он кивает, невысказанные слова отчетливо читаются на его губах.

– Что это за выражение лица?

После минутного раздумья Гаррет вздыхает и наклоняется вперед.

– Эмерсон, я знаю тебя больше десяти лет. Я видел тебя со многими девушками. Все они были прекрасны. Это другое.

– Знаю, но ничего не могу с этим поделать.

Я не в силах скрыть легкое разочарование в своем голосе. Гаррет указывает на очевидное, но не видит проблемы. Это не так просто, как взять и признать, что у меня к Шарлотте серьезные чувства, потому что, несмотря ни на что, я не могу сделать ее своей.

– Почему нет?

Я должен дать другу минуту подумать, потому что он еще не отец и понятия не имеет, каково это. Это мучение, борьба с мыслью потерять сына навсегда.

– Потому что, как бы я ни поступил, то потеряю одного из них. Каким отцом я буду, если выберу…

Слова повисают у меня на губах. Я издаю невнятный звук, и другу нечем на него ответить. Мы еще какое-то время сидим в напряженной тишине, а потом он говорит:

– Это лишь мое мнение, так что принимай его, если хочешь, или нет… – Он поднимает руки и продолжает: – Бо – взрослый, Эмерсон. Он уже не ребенок. Он может злиться на тебя, но нет ничего, что бы вы с ним не могли уладить, если он действительно заговорит с тобой. По-моему, ты отличный отец, раз хочешь дать ему так много, но ты, похоже, счастлив с этой девушкой, и мне бы очень не хотелось, чтобы ты взял все и оборвал.

Он прав. Я это знаю, но все не так просто.

– И чем дольше ты будешь хранить эту тайну, тем труднее будет рассказать ее ему.

– Знаю.

– Но не принимай от меня слишком много советов. У меня нет ни девушки, ни ребенка, так что, возможно, я самый большой идиот в мире, но я знаю тебя. И ты мне нравишься гораздо больше с тех пор, как появилась Шарлотта.

Я скептически усмехаюсь.

– Спасибо, – бормочу я, когда Гаррет встает и хлопает меня по плечу.

– Что бы ты ни выбрал, я рядом.

Киваю в ответ: от этого разговора грызущий комок тревоги в моем животе становится еще больше.

* * *

– Как прошел фест? – спрашиваю я, когда мы садимся на диван и Шарлотта устраивается у меня на груди. На заднем фоне тихо звучит телевизор, показывают какое-то криминальное шоу.

– Это было нечто. Софи была на седьмом небе от счастья.

– Хорошо, – отвечаю я, целуя ее в щеку. – Ты голодна?

– Не очень. Мы перекусили после того, как все закончилось. А что ты делал весь день?

– Скучал по тебе.

Внутренне я морщусь. Такие вещи лучше держать при себе.

– Я тоже по тебе скучала, – говорит Шарлотта, не глядя на меня.

Между нами нарастает напряжение. Этот невысказанный спор о Бо и нашем будущем продолжает нарастать, подавляя весь тот восторг, который мы испытывали неделю назад, когда все было ново и весело. Теперь, боюсь, все слишком реально. И я слишком сильно всего этого хочу.

Как только она пришла сюда, мы вместе забрались на диван. Обычно к этому моменту мы бы уже оба кончили, она выкрикивала бы мое имя, а я трахал бы ее на разных поверхностях моего дома, но сейчас ни один из нас не потянулся к одежде другого. Пока.

– Ты хорошо ладишь с сестрой, – бормочу я, целуя ее в висок.

Мне нравится, как она обнимает меня, прильнув к моей груди. Мне нравится, что независимо от того, как мы себя чувствуем, она не боится прикасаться ко мне первой, а не ждет, пока это сделаю я.

– Она хороший ребенок.

– Ты когда-нибудь захочешь детей? – спрашиваю я, потому что… Даже не знаю, зачем я это сказал. Тот мой разговор с Гарретом вселил в меня чувство, что я могу поставить точку еще до того, как все начнется.

– Не знаю, – легкомысленно отвечает Шарлотта. – Я могу представить свою жизнь и с ними, и без них.

Не совсем тот ответ, которого я ожидал.

– А ты? – добавляет она. – У тебя когда-нибудь еще будут дети?

Я стискиваю зубы.

– Много лет назад я сделал вазэктомию.

Она напрягается.

– Понятно.

В комнате повисает облачко разочарования. И почему-то меня так и тянет забить в гроб этот гвоздь.

– Учитывая, что мой единственный ребенок не разговаривает со мной, я бы сказал, что это даже к лучшему.

Шарлотта поднимает голову и в упор смотрит на меня.

– Не говори так. Я вижу, как ты заботишься о нем. Ты хороший отец.

– Да, такой хороший, что трахаю его бывшую девушку.

Она отвечает не сразу, но скептически смотрит на меня. Шарлотта понимает: что-то не так, и, похоже, пытается разобраться в собственных чувствах.

– Это было немного грубо, – тихо замечает она.

– Извини.

Убрав волосы с ее лица, я целую ее в лоб.

Вместо того чтобы положить голову мне на грудь, она садится и теребит на коленях подол блузки.

– Ты не возражаешь, если я спрошу, что случилось? Почему Бо так зол на тебя?

– Он не зол на меня. Я ему просто противен.

Ее глаза искрятся.

– Из-за клуба?

Я киваю.