Поклон старикам

Ночь тянется долго, так долго, как тянулась сперва зима. Вика разлеглась и прижала Агвана к стенке. В окне светло, потому что ночь светлая. Он не знает, сейчас ночь или уже утро, он боится двинуться, чтобы не разбудить Вику. Он хочет сбросить тяжелое одеяло и соскочить с кровати. Но это последняя ночь с Викой. Утром она навсегда уедет. Он толкает Вику в бок. Вика во сне улыбается и поворачивается к нему спиной. Тогда он хватает ее за плечо и поворачивает ее обратно на спину. Берет ее руку и кладет себе на грудь. Пусть ему будет жарко и тесно! Он кладет свою голову на ее подушку. Ее волосы щекочут ему лицо. Ему щекотно везде: и в носу, и в горле, и там, где сердце.

Вике нашли папу. Он так и знал. И ему тоже найдут. Он уверен в этом.

— Ты поплачь! — слышит он шепот тети Маши. — Легче будет.

Агван не дышит.

— Вот Степа выздоровеет, и вы с Агваном приедете к нам. Учить тебя буду. — Голос тети Маши тоже щекочет, — Он же хотел, чтобы ты стала певицей! Это твоя жизнь! — повторяет тетя Маша.

Ах, как ему жарко. Он задохнется сейчас. Он обнимает Викин локоть, гладит его. Он не отдаст тете Маше Вику, увезет ее на летник — и все: там они будут плавать в озере и ловить рыбу. Они будут собирать цветы. Он научит Вику плавать. Он покажет ей норки сусликов. А еще у него есть ласточки и их гнезда с яичками, а потом с птенцами, прямо в их избушке.

Тети Машин голос все щекочет его, щекочет. Мама уплывает синим облачком. «Ду-ду», «бу-бу» — кукует кукушка.

Разбудил его Викин голос:

— Пить, хочу пить!

Вика стояла, как в день приезда, возле печки. В розовом платье, и волосы обвиты розовой лентой. Он зажмурился, вспомнил, хотел закричать, но сжал зубы.

Бабушка молча укладывала в сумку свертки.

— Это тебе лепешки. А еще чулки на зиму.

Мамы не было. Агван, как затаившийся зверь, следил за всеми. Тетя Маша вся красная. Плакала, наверное. Ну и пусть! Зачем она увозит Вику?

Дядя Содбо вошел со свертком. Агван даже задрожал от злости. Это все он, он увозит Вику. Потом вошла тетя Бальжит, очень тихая, старая.

— Лошади готовы. Скоро вы?

У бабушки опустились руки, она уселась на кровать.

— Погоди ты, не беги. Хоть нагляжусь. Больше не увижу.

Вика смеялась. Прыгала возле печки, как когда-то Малашка, и смеялась:

— Тетя Бальжит, мы на поезде поедем? У меня папа нашелся. Мы на поезде поедем?

Он еще крепче сжал зубы.

Тетя Маша сердито одернула Вику:

— Тише, разбудишь Агвана.

И стало тихо, очень тихо. Он зажмурился, чтоб Вика не увидела, что он смотрит.

— Он всю ночь не спал, — прошептала бабушка. — Всю ночь. Затосковал.

И тогда он закричал:

— Я спал.

К нему подскочила Вика:

— Здравствуй. Я уезжаю. Скоро поезд.

Вика погладила его плечо, но он отпихнул ее, соскочил с кровати, натянул штаны и рубаху. Сел на пол, на кабанью шкуру, прижался головой к бабушкиной ноге. Отвернулся от Вики. Ну и пусть уезжает. На что она ему нужна!

Застучал со всего маху обеими руками по кабаньей шкуре:

— Вот тебе, вот.

Вика хотела было схватить его за руку, но он повалился на спину и стал брыкаться.

— Вот тебе, вот. Уезжай!

Вика уселась рядом и положила около его щеки коробку с карандашами, а когда он скосил на нее глаза, поцеловала его в ухо:

— Мама говорит, не насовсем. Ты к нам скоро приедешь. Вот.

Агван садится, вынимает из коробки оранжевый карандаш:

— Солнце возьми себе.

Вика качает головой.

— Это тебе.

Бабушка позвала Вику, и он выскользнул из дома. Утро холодное. За его спиной — дом, впереди — дорога. По ней увезут Вику. По ней уехал отец. И увезли Каурого.

Агван сжимает кулаки.

Видит, как от озера поднимается и идет к нему узкими длинными лучами холод. А за озером черный лес, в котором цветет багульник.

Над черным лесом увидел Агван в бесцветном небе большую звезду. Она была одна во всем небе. Вокруг нее — сине-зеленые иглы. Она то приближается к нему, то убегает от него. Агван крутит головой. Других звезд нет. Одна-единственная, и такая большая!

Он дергает за рукав вышедшую из дома бабушку:

— Что это?

Бабушка поняла. Прижала его к своей юбке.

— Это, сын, утренняя звезда. Видишь, как мигает, зовет на землю солнце. Без нее нет зари. Это звезда надежды. — Бабушка обняла его сухими руками.

Ему стало тепло, но он вырвался, крикнул:

— Не хочу!

Тетя Бальжит и мама суетились возле телеги, укладывали сумки.

Подбежала к нему Вика. Над губой — молочные усики. Из пиалы пила. Ухватила его за шею. Но он вырвался, оттолкнул ее и побежал.