Поклон старикам

— Аг-ван! Агван! — кричала она ему вслед. А он убегал в степь. Он бежал так быстро, что заболело в боку. Он бежал, закрыв глаза, чтоб не видеть ни дороги, летящей сбоку от него, ни озера, ни леса вдалеке, ни утренней звезды. Он кричал, чтоб не слышать голоса Вики. А она кричала, плакала, звала его. Тогда он зажал уши ладонями и побежал еще быстрее. Земля подбрасывала его, подставляла ему бугры, чтоб он спотыкался, травы и цветы, чтоб он цеплялся за них… У него была здесь своя ямка, в которую он прятался от Вики и Янгара. Вот она. Он свалился в нее и отнял ладони от ушей. Уши шумели. В яме было мокро от росы. Он опустил лицо в росную траву. Все тише и тише становилось в ушах. Он услышал, как шевелится трава.

Сначала у него забрали Янгара, потом ягнят. Потом ушел Каурый. Когда он вернется? Тетя Маша говорит: «Никогда!» Что значит «никогда»? Она говорила, что дядя Степан не вернется никогда. А он взял да вернулся. Может быть, и папа вернется? И Каурый. Но Каурого сожгли. Когда сгорает полено, оно больше не возвращается. Из него — пепел. Значит, он не вернется? Никогда?

Все, кого он любил, от него уходят. И Вика!

Агван всем телом прижимается к земле, упирается в нее лбом. Он не чувствует острых камешков.

Все от него уходят. Почему?

Налетел Янгар. Он запыхался. Язык набоку. С языка падает слюна.

Агван вскочил. Опять примчался ее крик, теперь далекий:

— Агван!

По дороге катилось желтое облачко пыли.

— Агван! — звенел над степью ее крик. Он уже не мог понять, кто кричит: Вика или мать. Ему чудилось, что вместе с криком над степью несется к нему песня его матери, которую тягуче она пела недавно в избе. Ему чудилось, что мама зовет его, громко зовет и плачет, потому что он не идет к ней.

Все стало расплываться — то ли в волнистых струях марева, плывущего от озера, то ли в поднимающемся мутном дне, то ли в слезящихся его глазах.

Возле его ног чутко сидел Янгар.

Вдалеке уже не было желтой пыли, над лесом не было утренней звезды. Из-за леса горбушкой лезло солнце.

Почему он не может никого спасти и сберечь?

Когда вернулся Агван, в доме никого не было. Мальчик взял со стола мячик и, тихо всхлипывая, лег на бабушкину койку.

Первой пришла бабушка Пагма. Подошла к внуку, нежно погладила его кругленькую голову, понюхала щеку и про себя прошептала:

— Такова уж жизнь. Даже птицы стремятся к родимому гнездовью. Так и людей тянет всегда родимый кров, родная земля, земля предков. Иначе нельзя.

Бабушка привычно села на пол на одно колено и стала перебирать четки.

- Что тебя ждет, мой мальчик? Жизнь только начинается, а сколько уже потерь вынесло твоё маленькое сердце? — шепчет старушка. — Богу угодно было забрать моего сына. Погиб Жанчип. Никогда не увижу на этом свете его ясные глаза, не услышу его звонкий смех, не обласкает он малыша своего. Ради его жизни, спокойной счастливой жизни погиб Жанчип. Ах, какая дорогая цена! Такая красивая, ладная во всём Дулма осталась вдовушкой. Возможно, найдётся хороший человек… сойдутся… Жизнь-то есть жизнь, как-то жить надо, не вечно же в трауре ходить… А я? Уйду к Дымбрыл… А мальчик, внучек мой? — тихо катятся слёзы по щекам Пагмы.

Скрипнула дверь. Входит Дулма. Поставила ведро с молоком возле печки, с плиты взяла чайник и спросила:

— Вам налить чаю, мама?

— Да, да, — встрепенулась свекровка. — Проснется Агван, с ним схожу в колхозный центр. У Бальжит надо выпросить немного муки, мяса.

… Когда солнце стояло в зените раскалённого неба, вернулся Содбо.

- Ну как? — в один голос спросили женщины.

- Посадил их в вагон, в общий, — вытирая ладонью потное лицо, сказал Содбо. — Поезд уже тронулся. Я побежал. Мария высунулась из окна вагона, крикнула: «Я вернусь!» и кинула письмо. На, бери, Дулма, читай.

- Когда же она успела написать-то? — удивилась Дулма.

- Ночью что-то она писала, — проговорила бабушка. — Прочти.

Проснувшийся Агван уже сидел на койке, перебирая голыми ножками.

Дулма начала читать:

«Здравствуйте и прощайте, милые мои бабушка Пагма, Дулма, Агванчик! С тяжелым чувством какого-то неоплаченного долга, необъяснимой вины покидаю вас. Простите меня. Я обязана быть рядом со Степаном. Только это мне оправдание и боль. Но дальнейшую жизнь я не представляю без вас.

Вы верьте мне, Вике! Я уговорю Степана и мы вернемся к вам! Даю клятвенное слово, слово русской женщины: мы скоро снова увидимся и навсегда! Спасибо за все, целующие, обнимающие вас Мария и Вика. До скорой встречи!»

Агван прыгнул на пол и, хлестая ладошками, крикнул:

— Вика вернется!

— Дай бог, счастливой дороги им, главное, чтоб Степан выжил… Гора с горой не сходятся, а человек с человеком, покуда они живут под одним небом, на одной земле, именуемой Родиной, всегда могут встретиться… только память тех, кто погиб ради нас, осталась бы святой, священной и охраняла бы дружбу людей, — молвила бабушка Пагма, оперевшись обеими руками на пол, тяжело поднялась на ноги и тихо поплелась к койке:

— Что-то давит на сердце… немного отдохну.

Устремлённость

1