Поклон старикам

— Ты послушай, Сэжэдма. Я, понимаешь, зачастил в богоугодные, молитвенные места. Понимаешь? Побывал в Иволгинском дацане, нашем святом буддийском храме. Это, я тебе скажу, красота! С нашим клубом не сравнить… Дацан издали видно, весь сверкает — золотой! Народу — полно. Из разных мест, краев. С каждым можно поговорить, узнать, где что, где как… Все новости сами к тебе идут, правда… А какие бывают встречи! Люди тридцать-сорок лет не виделись, и, пожалуйста, — вот вам встреча… Оч-чень, понимаешь, интересно, оч-чень… — Он помолчал. — И, понимаешь, потом все думаешь, думаешь… О чем думаешь? А о том, что мы, верующие, живем гораздо интереснее, чем эти постаревшие безбожники коммунисты. Чего там, Сэжэдма, сам я никогда, ни на один день не изменял святому Будде-багши, нашему богу-учителю. Так. Ну и скажи, чем мне теперь заниматься, что делать? Молчишь? А я тебе скажу: останется мне только одно — замаливать те небольшие, малюсенькие грешки, ну, такие совсем не заметные пятнышки, которые у меня, может быть, еще есть. Надо замолить и самый маленький грешок, тогда в последующем перерождении меня будет ждать счастливая жизнь. Приятно ведь, что после смерти не появлюсь на свет какой-нибудь змеей или грязной свиньей, правда? Пускай грешники коммунисты после смерти перерождаются во всяких там червей, волков, бездомных собак, верно ведь?

— Ну, выпей же… — по-прежнему ласково попросила Сэжэдма. — Что-то больно разговорчивым становишься… Выпей, да я тебя провожу, а то ведь сейчас и доктор придет.

— Ах, выпить… Можно и выпить… Почему бы и не выпить?.. — Дэлгэр запрокинул лысую голову, влил в разинутый рот второй стакан водки, вцепился щербатыми зубами в кусок жирной говядины. Тупыми, поредевшими зубами как разжуешь большой кусок мяса? Глотал нежеванное. Гладкую кость бросил на стол. И тут же вцепился в другой кусок. — О бурхан, в какое хорошее время живем. Сыты, не печалимся о завтрашнем дне… на содержании государства. Ты, Сэжэдма, только подумай: мы со старухой получаем в месяц… в месяц мы получаем… кругляком двести, а? Галсан наш со своей семьей получает в месяц в среднем пятьсот, а? Всего в семье у него только трое… Это же надо — пятьсот рублей на троих каждый месяц… Да еще какая-то дополнительная оплата. И уже не пятьсот, целая тысяча в месяц на пятерых, а?

Сэжэдма подала ему стакан зеленого чая.

— В старину в почете были ноёны — начальники, а теперь самые главные — рядовые колхозники. Так, да? Ха, какое интересное время… Ну, тех, которые не вкалывают в поле, мы жалеть не станем. Пускай пока сидят над бумагами, пускай пока ездят в легковушках. Придет время, узнают, как мало у нас ценится ихняя «непыльная» работа. Видишь как? Интересно, правда?

Сэжэдма не успела ответить: из комнаты послышался слабый голос больного, она торопливо поднялась, заспешила в комнату.

Жамсаран Галданович тяжело дышал, лицо обострилось, в глазах была ярость.

- Отправляй-ка побыстрее этого Дэлгэра Шойдонова… ко всем чертям… — прохрипел он. — Глупая женщина, почему разрешила свалить у нас эти дрова? Пусть побыстрей уносит свои поганые ноги, слышишь.

- Здравствуй, как поживаешь? — Дэлгэр неожиданно появился в комнате. Встал, широко расставив кривые ноги в кирзовых сапогах… Жамсаран Галданович сжал зубы, с ненавистью посмотрел на незваного гостя. А тот будто ничего этого не замечал, скинул со стула лежавшего там кота Ваську, тяжело уселся.

— Вид у тебя ничего, ровесник… Вот и верь людям… Да ты, елки-палки, глядишь молодцом. А ведь что треплют, что треплют… будто не сегодня, так завтра отправишься к бурханам, вот ведь мерзавцы, правда? Ты такой хороший человек… А болезнь не разбирает, кто какой, правда?

Жамсаран Галданович молчал. Он лежал с закрытыми глазами.

— Я сварила арсу, — тихо проговорила ему Сэжэдма. — Принести?

— Не надо… Не хочу, — чуть шевельнул губами больной. Слабой рукой провел по зачесанным назад белым волосам.

Дэлгэр смотрел на него, не скрывая злобной улыбки… «Да, — думал он, — был ты высок, силен, горд… И место у тебя в жизни было повыше моего… А вот — пожалуйста… Верно говорят, что время временем, а зелень зеленью… Вон каким стал бывший начальник — ноён. Живой труп ты, вот кто…» — Дэлгэр гордо развернул плечи. Ведь еще совсем, кажется, недавно не то что домой к тебе, к «товарищу председателю», даже в кабинет входил не сразу, а постою, бывало, перед дверью, чтобы унять волнение… Входил боязливо, на пороге шапку снимал, двигался бочком, словно крадучись… А теперь вот — пожалуйста… Да, удивительная штука жизнь наша…»

— Ты что там привез, Дэлгэр? — холодно спросил Жамсаран Галданович.

— Дровишек маленько… Как же не помочь своему ровеснику, да еще больному, а? Это вроде бы священный долг всех нас, всех здоровых, правда?

— Ты о долге помолчал бы, — сурово ответил больной. — Зря стараешься. Обойдусь без твоей помощи. Можешь увезти обратно…