Поклонники Сильвии

Глаза его, впрочем, смотрели на Сильвию, чье мокрое от слез лицо было полно застенчивого восхищения – она впервые видела такого героя.

– Чарли, я ужасно испугалась, увидев, как ты прислонился к надгробию, будто привидение. Какой же ты бледный и изнуренный!

– Ага! – произнес гарпунер устало. – Изнуренный и слабый. Вроде того.

– Но я надеюсь, что вам уже лучше, сэр, – сказала Сильвия тихо, страстно желая поговорить с ним и в то же время изумляясь собственной дерзости.

– Благодарю вас, милая. Худшее уже позади.

Чарли тяжело вздохнул.

Филип решил вмешаться:

– Мы оказываем ему медвежью услугу, задерживая его; уже вечер, а он очень устал.

Произнеся эти слова, Филип развернулся, показывая, что собирается уйти. Двое моряков, друзей Кинрейда, горячо поддержали его; Сильвия почувствовала вину из-за того, что заговорила с гарпунером, и залилась краской.

– Перебирайся в Мшистый Уступ, Чарли, мы о тебе позаботимся, – произнесла Молли.

Сильвия присела в легком реверансе.

– До встречи, – произнесла она и удалилась, спрашивая себя, как Молли удается так свободно разговаривать с таким героем.

Впрочем, Чарли был кузеном ее подруги и еще, вероятно, возлюбленным, а это все меняло.

Тем временем ее собственный кузен не отходил от Сильвии ни на шаг.

Глава VII. Тет-а-тет. Завещание

– А теперь расскажи мне, как дела дома, – произнес Филип, явно решивший сопровождать девушек.

Обычно он наведывался в Хэйтерсбэнк в воскресенье во второй половине дня, и Сильвия знала, чего следует ожидать, с того самого момента, как заметила его на церковном дворе.

– Отец всю неделю мучился ревматизмом; но сейчас ему гораздо лучше, большое спасибо. – Сказав это, она обратилась к Молли: – У твоего кузена есть доктор, который за ним присмотрит?

– Ага, разумеется! – ответила та торопливо; на самом деле она понятия об этом не имела, однако решила считать, что у ее кузена было все, что полагается инвалиду и герою. – Он неплохо обеспечен и может позволить себе все, что нужно, – продолжила она. – Его отец был фермером в Нортумберленде и оставил ему деньги, а сам Чарли – главный гарпунер, каких еще свет не видывал, потому получает жалованье, какое попросит, и вдобавок долю с каждого кита, которого загарпунит.

– Полагаю, что, как бы там ни было, теперь ему придется на некоторое время исчезнуть с нашего побережья, – сказал Филип.

– С чего бы это? – спросила Молли.

Филип никогда ей особо не нравился, а теперь, когда он собирался каким бы то ни было образом унизить ее кузена, девушка готова была вступить в битву.

– Ну, люди говорят, что он открыл огонь и убил моряков с военного судна, а коль так, ему придется пойти под суд, если он попадется.

– Каких только небылиц ни выдумают люди! – воскликнула Молли. – Бьюсь об заклад, Чарли не убивал никого, кроме китов, а если даже и убил, то за дело, ведь люди с военного корабля хотели выкрасть его и остальных и лишили жизни бедного Дарли, с похорон которого мы возвращаемся. Думаю, если кто-нибудь сейчас перепрыгнет через канаву и набросится на нас с Сильвией, ты, квакер, будешь просто стоять столбом.

– Но на стороне вербовщиков закон, и они лишь выполняли приказ.

– Тендер ушел, словно им стыдно за содеянное, – сказала Сильвия. – И флага на «Рандивусе» больше нет. Здесь еще долго никого не завербуют.

– Да, – подхватила Молли. – Отец говорит, что рекрутеры перегнули палку, действуя слишком уж нахраписто; народ не привык к тому, чтобы хватали бедных парней, возвращающихся с Гренландского моря. У людей вскипает кровь, они готовы драться с рекрутерами на улицах – и да, убивать их, если те пустят в ход огнестрельное оружие, подобно команде «Авроры».

– Женщины так любят кровопролитие, – сказал Филип. – Кто бы мог подумать, что вы только что рыдали над могилой человека, умершего насильственной смертью? Я-то полагал, что вы видели достаточно, чтобы понять, какое горе причиняет вражда. У тех парней с «Авроры», которых, как говорят, подстрелил Кинрейд, возможно, тоже были отцы и матери, ждущие их возвращения домой.

– Не думаю, что он их убил, – произнесла Сильвия. – Он кажется таким добрым.

Но Молли не понравилась такая половинчатость.

– А вот я скажу, что Чарли убил их наповал; он не из тех, кто бросает дело незаконченным. И знаете что? Поделом им!

– А это, случайно, не Эстер, которая служит в магазине у Фостеров? – спросила Сильвия тихо, заметив молодую женщину, которая внезапно появилась впереди, выступив из перелаза каменной стены.

– Да, – подтвердил Филип. – Где ты была, Эстер? – поинтересовался он, когда они подошли поближе.

Слегка покраснев, Эстер ответила в своей неторопливой, спокойной манере:

– Я сидела с Бетси Дарли – она прикована к постели. Ей было одиноко, пока остальные были на похоронах.

Молодая женщина уже собиралась уйти, однако Сильвия, по-прежнему охваченная живым сочувствием к родным убитого и желавшая обо всем ее расспросить, положила руку Эстер на предплечье, удерживая ее. Слегка отступив и покраснев еще сильнее, та, говоря по-прежнему тихо, ответила на все вопросы.