Покойник с площади Бедфорд

– Да, – ответил его собеседник. – Угроза была очень завуалированна, но вполне понятна. И как вы, очевидно, поняли из сегодняшних утренних газет, он привел ее в исполнение. – Сэр Стэнли слегка покачал головой, как будто удивляясь происшедшему. – Больше он мне не угрожал, ни о чем меня не предупреждал и ничего не просил. – Он улыбнулся. – Хочется верить, что мне хватило бы мужества не выполнить его требования, но теперь я об этом никогда не узнаю наверняка. Хотя и не уверен, хотел бы я подвергнуться подобному испытанию… У меня остались еще какие-то иллюзии… но я ни в чем не уверен. Наверное, лучше, что все это закончилось именно так, вы не находите?

Сэр Гай встал и подошел к окну, выходившему в сад, а не на улицу:

– Теперь в лучшие моменты своей жизни я буду думать, что отказался бы выполнить его требования и погиб бы, не запятнав своей чести, что бы обо мне ни думал весь мир. А в худшие, когда я останусь один или устану от этой жизни, буду думать, что меня подвели бы нервы и я бы сдался.

Питт был разочарован. Он слишком надеялся на то, что от Стэнли потребовали чего-то конкретного – может быть, использования своего влияния – и газетная статья стала результатом его отказа. По этому факту можно было бы судить, чего стоит ждать остальным. Может быть, это даже сузило бы круг подозреваемых в шантаже.

Политик правильно догадался о том, что думал полицейский, но неверно определил причину этого. В его глазах застыли боль и стыд.

– Жаль. Прошу прощения за то, что побеспокоил вас в это тяжелое для вас время. Я просто надеялся, что шантажист потребовал от вас использовать вашу власть или влияние, – Томас слегка пожал плечами. – Тогда мы смогли бы определить, что ему надо. Понимаете, остальные жертвы – это люди, обладающие влиянием в совершенно разных сферах, и я до сих пор не могу понять, что же у них общего.

– Мне очень жаль, – искренне сказал Стэнли. – Мне бы хотелось вам помочь. Естественно, я тоже чуть не сломал себе голову, пытаясь понять, кто это может быть. Я вспомнил всех своих врагов и соперников, всех, кого я мог обидеть, всех, кому я испортил карьеру, намеренно или случайно, но так и не смог найти того, кто был бы способен на такую подлость.

– А мог это быть сам Шонесси? – спросил суперинтендант без всякой надежды.

– Нет, не думаю. Я абсолютно не согласен со всем, во что верит Шонесси и что он хочет совершить, – хотя в последнее время его шансы на успех значительно выросли, – но он человек открытый. Он всегда готов встретиться с вами лицом к лицу и защищать свое мнение в открытом споре, а не прибегать к заговорам и шантажу. – Сэр Гай устало пожал плечами. – Кроме всего прочего, если вы вспомните недавнюю политическую историю, подобные действия с его стороны и не нужны. У него уже есть все, что я мог бы ему дать. Уничтожение моей репутации не поможет ему, а только запачкает его имя. А Шонесси – далеко не дурак. – Стэнли сжал губы. – И если эта фотография рисует меня человеком вероломным, то его жену она рисует женщиной легкого поведения, а с этим ни один мужчина не может позволить себе смириться – по крайней мере, на людях. И хотя я не знаю миссис Шонесси так хорошо, как утверждает эта статья, я часто наблюдал ее в обществе и никогда не сомневался в ее добродетели.

– Да… конечно, – пришлось согласиться Питту. У Шонесси действительно не было достойного мотива, даже если он и обладал желанием и возможностью все это совершить. – У вас сохранилось то письмо?

– Нет. Я сжег его, чтобы никто больше его не увидел, – губы Гая скривились от отвращения. – Но я могу вам его описать. Текст был вырезан из «Таймс». Причем в некоторых случаях это были отдельные буквы, а в некоторых – целые слова. Все они были наклеены на лист простой белой бумаги. В ящик письмо было опущено в Центральном Лондоне.

– А вы можете вспомнить, что конкретно в нем было написано?

– По вашему лицу я вижу, что остальные получили такие же письма? – заметил сэр Гай.

– Вы правы.

– Понятно… Ну что ж, можно попытаться вспомнить. Не дословно, конечно, а общий смысл, – Стэнли тяжело вздохнул. – В нем говорилось, что я передал миссис Шонесси правительственную информацию, полезную ее мужу, в благодарность за ее физические услуги, и если подобная информация выплывет наружу, моя репутация и моя карьера будут уничтожены. Естественно, что я никогда не получу тот пост, на который рассчитывал. Еще там говорилось, что в качестве знака своего согласия сотрудничать я должен передать автору небольшой сувенир – например, небольшую посеребренную фляжку. Там же давались инструкции, как я должен ее упаковать и передать посыльному на велосипеде, который за нею заедет.

– А откуда шантажист знал, что у вас есть такая фляжка? – наклонился вперед сперинтендант.

– Не имею понятия. Должен признаться, что его осведомленность здорово меня расстроила. – Политик почти незаметно вздрогнул. – Я чувствовал… как будто он постоянно за мной следит… невидимый, но постоянно присутствовавший. Я начал подозревать всех и каждого… – Голос мужчины был полон боли и отчаяния.