Покойник в кювете

— Я вижу, у вас, Ефим Ильич, уже сложилась целая концепция относительно природы убийства.

— Да, Сереженька. Тишина кабинета, как ничто другое, настраивает на философский ход мысли.

Ефим Ильич вздохнул.

— Ну да ладно. Бог с ними, с моими философскими выкладками. Пустыми и вздорными. Продиктованными все тем же самолюбием, помноженным на самомнение. Надо ехать. Хотя покойнику это все равно, но затягивать неизбежность встречи с ним негоже. Тем более, что меня заждалась бригада. — Ефим Ильич кивнул головой в сторону полицейского пикапа. — Скоро увидимся, Сереженька.

— Что вы имеете в виду?

— Как что? А кого ж еще Корзин пошлет на вызов? Тем более, что убийства в твоей компетенции.

Ефим Ильич оказался прав.

Едва Сергей переступил порог кабинета, как у него зазвонил телефон.

— Шувалов, — сказал он и услышал голос Корзина. — Немедленно поезжай на Весенний бульвар, — нетерпеливо сказал тот. — Там ЧП. Убийство. — Сергей не видел, как Корзин поднес к глазам очки и прочитал по бумажке: — Дом № 17, квартира 35. Четвертый этаж. Там живут или жили некие Соколовы. Ефим Ильич уже выехал. Обо всём мне доложишь, как только вернешься.

Полковник подумал и спросил:

— Когда возвращается Никита?

— В понедельник.

— Его подключишь.

«Естественно», — подумал Сергей.

— На этом, пожалуй, всё. Да… еще не забудь написать план оперативно-разыскных мероприятий. Представишь.

Любил полковник отчетность. Она стала его коньком с тех пор, как он возглавил отделение, и все об этом знали.

— Теперь действительно всё, — сказал полковник и повесил трубку.

Глава 2

Через пятнадцать минут машина Сергея остановилась напротив дома № 17 по Весеннему бульвару. Это было пятиэтажное здание из серого кирпича с тремя подъездами в глубине двора. Напротив него и по бокам стояли три безликих блочных дома в девять этажей, похожие на спичечные коробки, поставленные на попа. Рядом с ними дом Соколовых был отмечен некоторой индивидуальностью.

Сергей взбежал на четвертый этаж и позвонил. Дверь ему открыл судмедэксперт.

— Как всегда, вы оказались правы, Ефим Ильич. Как только я вошел в кабинет, позвонил Корзин. И вот я здесь. Что скажите? — спросил Сергей.

— А что я могу сказать? Сейчас сам всё увидишь, — озабоченно ответил судмедэксперт.

— И все-таки введите меня в курс дела.

Ефим Ильич посмотрел на Сергея поверх очков.

— Ну что ж, ввожу. Убит молодой человек, Василий Соколов, двадцати шести лет от роду. А там, — Ефим Ильич кивнул головой в сторону гостиной, — сидит его жена. Людмила Сергеевна Соколова. Покойник… Теперь уже покойник, — поправился Ефим Ильич, — был убит… Покойник был убит…

Как-то нелогично получается. Разве можно убить покойника? Ефим Ильич покачал головой.

— Да, язык не всегда логичен. Но ведь не скажешь «то, что было раньше человеком, было убито».

Сергею было не до лингвистических выкладок судмедэксперта, и он нетерпеливо спросил:

— И всё-таки как он был убит?

— Ударом острого предмета в шею. Удар пришелся в сонную артерию.

— Такой удар требует определенного навыка, — сказал Сергей.

— Тебе лучше знать.

— А острый предмет, очевидно, был нож?

— Возможно. Или нечто подобное, — ответил Ефим Ильич.

Сергей невольно улыбнулся. В отделении все знали склонность Ефима Ильича быть осторожным в суждениях, и в очередной раз он не отступил от своего правила.

— А где покойник? — спросил Сергей, оглядываясь по сторонам.

Из гостиной донесся стон.

— Извини, Сереженька, у меня на руках пациентка. Она сейчас во мне остро нуждается. А ты пока пройди на кухню. Там тебя дожидается свидетельница.

Ефим Ильич вернулся в гостиную к сидевшей на тахте с запрокинутой головой Людмиле Соколовой.

На кухне за столом Сергей увидел немолодую женщину. Это была соседка по лестничной площадке. Она рассказала, как, выходя из дома, увидела незакрытую дверь в квартире Люды и Васи Соколовых, обождала минуту, другую, окликнула их, не получив ответа, заглянула в квартиру.

То, что она увидела, потрясло ее.

Вася лежал на полу весь в крови. Рядом с ним лежала Люда. В руках у нее был зажат пакет с покупками. Часть из них вывалилась на пол. Оба не подавали признаков жизни.

Соседка сбегала за нашатырным спиртом и привела Людмилу в чувство. Для Василия спирт оказался не нужен.

— Он был уже там, откуда не возвращаются, — сказала она, и на глазах у нее навернулись слезы.

По ее словам, возле головы Василия образовалась лужа крови. Он не дышал. Открытые глаза были тусклыми и безжизненными.

— Значит, убийство произошло в прихожей, — сказал Сергей, не обращаясь к соседке. Тем не менее она сказала:

— Надо думать.

— А кто в ней навел порядок? Людмила Соколова?

— Нет! Что вы? Правду сказать, я с самого начала хотела было подтереть кровь, — уж больно жуткая была картина, — но Людмила не дала мне это сделать. Сказала: нет, надо дождаться полиции. Это уже потом, когда мне разрешили прибрать, я протерла пол тряпкой, а сумку с продуктами собрала и поставила в угол в прихожей. Она и сейчас там стоит… Людмила ничего не могла делать, — добавила соседка. — Всё ходила, как сомнамбула. А как увидела снова кровь — так сразу в обморок.

— А кто вызвал полицию?

— Я.