Поколение Китеж. Ваш приемный ребенок

«Катя хочет быть похожей на мальчиков, такой же крутой!» Это означает — сильной.
Сила — это главное условие безопасности. Катя чув­ствует себя слабой и пытается стать сильной единственным понятным ей способом. Для тех, кто с младенчества решал задачу выживания, излишняя вежливость кажется непрак­тичной. Грубость, жесткость, простота на уровне первооб­разов ощущаются как реальность и надежность. А все остальное отвлекает от главной жизненной задачи — борь­бы за свой статус среди сверстников.
Почему, Катя, ты рычишь на, подружек: Синди и Нину ?
А потому, — ответила Катя, которая к этому времени стала мне доверять, — что тихим садятся на шею. Если не будешь защищаться, то тебя сомнут.
Работает программа, которая была приобретена где-то в раннем детстве, — стоять на своем, не поддаваться со­мнениям, а то забьют.
Такая программа есть практически у всех детей, испы­тавших трагедию сиротства. У них на душе и на теле болью записана информация о том, что, оставшись в одиноче­стве, нужно бросить все силы на то, чтобы выжить. Только это имеет значение! Хуже всего то, что эта программа, а вернее, разрушительный вирус, входит неосознанно в детстве и как бы врастает в Я. Человек, став взрослым, на­столько срастается с ней, что принимает за часть своей личности.
Психологи говорят: вытесненные воспоминания. Они вытеснены на периферию памяти, но не стерты, а значит, продолжают действовать как фоновая программа. Рабо­тать с этой вытесненной информацией можно, очевидно, только тогда, когда мы вновь оказываемся захваченными болью воспоминаний. Но боль трудно переносить.
Вот тут и требуется помощь родителей или наставника, которые выслушают, поддержат и не осудят! За душевной беседой в спокойной обстановке даже самые неприятные воспоминания уже не внушают ребенку привычного страха, и можно найти в себе силы заглянуть туда, куда до этого заглядывать не решался. Родитель рядом — он не то­ропит, слушает, защищает.
Год потребовался на то, чтобы выйти на новый уровень доверия с двенадцатилетней Лерой. Она впервые отважи­лась рассказать мне о событиях пятилетней давности:

— Мы были в гостях в соседней деревне. Папа и мама еще не очень пили, но все-таки мама была пья­на. Она хотела ехать с какими-то дядями на «Вол­ге». Помню, что машина была белая. Но мне очень не понравились дяди. Туда, в машину, села тетя, а я вцепилась в ногу мамы и не пустила. А на утро те­тю нашли за ферм ой мертвой. Я помню, как я радовалась, что мама не поехала туда. Но потом мама снова пила. И, в конце концов, погибла. И зарыдала.

Теперь я понимаю, что Лера рыдала потому, что осо­знала свое бессилие перед обстоятельствами: не смогла спасти маму от пьянства. Как в сказке, два раза спасла, а на третий не уберегла. И за ошибку была наказана не­кими высшими силами сиротством. Это обобщение мне удалось составить из ее весьма несвязных объяснений пе­реживания.