Поколение пустыни. Москва — Вильно — Тель-Авив — Иерусалим

К нам приехала девушка из Австрии, нелегально и без вещей. Мы пока взяли ее к себе, я думала, что она сможет работать в больнице. Мы ее одели и несколько дней дали ей отдохнуть. Но для физической работы она не подходит, языка она не знает, ищем для нее подходящее место.

От доктор Вальтер я получила телеграмму, что она уже по дороге в Шанхай. Мы для нее выхлопотали визу на том основании, что нам нужна еще одна женщина-врач для женского отделения, но иммиграционное бюро отказало ей во второй визе для ее старика-отца, так что она поехала в Шанхай[732].

26.12.38

Приближается конец этого ужасного года. Неужели следующий будет хуже? Люди, приехавшие из Польши, рассказывают, что на границе Германии и Польши скопилось столько беженцев, что они все производят впечатление вышедших из Бедлама: голодные, холодные, безнадежные.

Америка прервала дипломатические отношения с Германией, а на Дальнем Востоке начались военные действия между СССР и Японией.

Антисемитизм не минул и англосаксонские страны.

Я снова, как на наркотики, бросилась на книги: Нордау — «Философия истории», Иозефус Флавиус — «Еврейская война», Вельгаузен — «Экзегетика Библии». Чтобы не сойти с ума — читаешь, сидишь у радио, слушаешь шумановский «Карнавал», Пятую <симфонию> Бетховена и ноктюрны Шопена.

31.12.38

Сегодня ночью под Новый Год ветер гонит дым обратно из печки.

От Нины было снова письмо, что ее муж «болен», он сидит в Дахау, как я поняла, его избили до полусмерти. И еще она называет несколько наших общих друзей, которые уже «по ту сторону добра и зла»[733] — кончили самоубийством. Я хожу собирать деньги для немецких детей и продолжаю бегать по делам сертификатов.

Когда я вышла сегодня утром в сад, я увидела, что расцвели красные цветы-свечки на кактусах, которые мы называем алое, или столетник, но это неверно, они имеют другое латинское название. Иногда, как во время польского погрома в Вильне, мне хочется сорвать и выбросить все цветы.

21.2.39

Испания стоит перед полной капитуляцией республиканского правительства. Все демократические страны признали или скоро признают Франко, этого фашистского кондоттьере. А законному правительству они все отказались помочь. Муссолини послал 30 тысяч войск в Ливию.

Здесь уже все готовят запасы, как если бы мы стояли накануне войны и голода. Если бы не больница, я бы стеснялась делать запасы, но не закрывать же госпиталь из-за пустых шкафов. Так что последние дни я в погоне за консервами, сухими продуктами, медикаментами и бельем. Стаканы и чашки и другая посуда будут моей следующей покупкой. Все это связано с большими расходами и кредитами, товар не дают больше в кредит, и в банках еще труднее получить под векселя. Наши компаньоны больше заняты запасами для себя, чем для больницы, и я на них за это сержусь.

Мы забыли, как можно смеяться, такая озабоченность и страх за будущее.

1 марта 1939

Мы когда-то учили, что «личность не играет роли в истории», по крайней мере, с материалистической точки зрения, что все движется «исторической необходимостью», и др. мудрости. Приходится пересмотреть и эти предрассудки. Кондоттьере, фюреры, диктаторы и гаулейтеры[734], и даже Муфтий — делают историю.

Англия выдвинула своего фюрера, фюрера слабости и уступчивости, Чемберлена, и ее престиж падает. Это знают и арабы и не боятся. Авторитет Лиги Наций падает вместе с ее покровительницей — Англией.

Мы, евреи, храбры только по одной причине: нам нечего терять, это наш последний и решительный бой с антисемитизмом.

В Реховоте арабы вырезали еврейскую семью, а в наш амбуланс стреляли, когда мы с Марком поехали в колонию вывезти несколько раненых.

И теперь, когда наша машина выкрашена в белый цвет и имеет красный моген Давид[735], — это не только не охраняет, но, наоборот, притягивает внимание врагов. Где международное соглашение о неприкосновенности Красного креста?

4.3.39

На Пурим дети приезжают к нам в гости с Цвикеле, и Меир тоже выпросил себе отпуск. [Читаю Томаса Манна, «Иосиф в пустыне»[736].]

Наконец-то письмо от Нины из Парижа: я плакала, его читая. Ее мужу выкрутили руки и ноги, он лежит в гипсе, что задерживает их отъезд в Америку. Материально они до того разорены, что она пишет мне: «Если хочешь письма от меня, пришли мне интернациональную почтовую марку».

Лондон мало озабочен нашей трагедией, а для нас каждое промедление «смерти подобно». Даже в нейтральных странах беженцы размещены в концентрационных лагерях, <в Швейцарии, например>.

Я часто думаю, что издали отделенные местом и временем события двигаются медленно и постепенно. Фактически процесс разрушения народа идет в галоппирующем порядке. Я сама это видела во время ковенского выселения: достаточно семью с малыми детьми, со стариками и больными выбросить из дома на вокзал, в теплушку, в лес, на берег реки и оставить без пищи и одежды, без санитарных и человеческих условий, и такая семья в несколько часов идет к черту. Делается неузнаваемой.