Поколение пустыни. Москва — Вильно — Тель-Авив — Иерусалим

В тот же день мы слышали о бомбах на дорогах, мы страшно переполошились, было сказано о жертвах среди женщин, мы успокоились только тогда, когда увидели ее живой. Потом начались ее еженедельные поездки в кибуц. Ребенок без нее скучал, худел, по телефону с мужем она только о том и говорила, как мальчик, и в ответ получала мало утешительного. В конце концов телефонная линия была вообще прервана, и Рут больше не могла говорить с кибуцем.

В кибуце наблюдается одно странное явление: дети получают социальное воспитание, спят отдельно от родителей, не принимают пищи из руки матери, видят мать и отца всего несколько часов в день, но если родители или один из них в эти вечерние часы отсутствуют, даже самые малые дети так болезненно реагируют и так страдают от этого отсутствия, что нередко приходится вызывать мать домой. В городе я никогда не наблюдала этого явления, мои дети довольно равнодушны были к нашим отлучкам. Наша бедная дочка разрывалась между семинарием и своими занятиями и между кибуцем и семьей.

Арабские террористы начали подкладывать мины и бомбы под поезда железной дороги; нападения на автомобильные транспорты, на банки, нападения на полицейские участки, где экспроприировали оружие и крали (может быть, просто покупали у арабских полицейских), так участились, что сообщение между городами и жизнь в самих городах стали невыносимы. Арабские вожди позднее осмотрелись, что эта маленькая страна, запущенная тысячелетиями, пустынная, бесплодная, вдруг оказалась и плодородной, и удобной для жизни; в них заговорили зависть и раздражение.

* * *

В сентябре мы слышали по радио речь Бенеша[717], на пяти языках. Чехи резигнировали по всем пунктам. Англия и Франция их предали, оставили в пасти Германии, как они оставили и нас в нашей борьбе с арабами. Чехов заставили отказаться от всех завоеваний первой Великой войны, и в первую очередь — от Судетского края.

12-го сентября слушали речь этой бешеной собаки Гитлера, он ругал площадными словами евреев, жалел арабов, жалел судетских немцев, ругал чехов, и все это в стиле Вара[718].

По дороге из Иерусалима в Моцу пал наш друг, врач, которого застрелили арабы, когда он ехал на работу. Марк не раз советовал ему бросить эти междугородние и загородные поездки, но он с юмором и фатализмом всегда чем-то оправдывал свое пренебрежение опасностями. В конце концов, если не он, другой был бы на его месте и в той же опасности.

Газеты были полны поездкой Чемберлена в Германию к Гитлеру. В Мюнхене была конференция, вопрос войны был отодвинут на несколько месяцев.

<Мои воспоминания переходят в дневник: нет терпения обрабатывать прошлое, настоящее захватило нас>

30.9.38

Миновала нас чаша сия, война отодвинута на несколько месяцев. Гитлеру уступили Судеты, но он готовится к войне: «Вино налито, его надо пить». Над миром висит Дамоклов меч, евреев он коснулся и уже у шеи и у головы. Преследуют беженцев, лодка на Дунае с беженцами потоплена, также в Саарбрюкене и на других границах Германии, а при разных случайных погромах — добивают спасающихся.

Албания принимает расовую теорию по примеру других стран. Мы были на бесконечно печальной пьесе «Братья Ашкенази»[719] в театре «Огель». Если люди не успели голыми и нищими удрать за границу, их уничтожают в концентрационных лагерях. Теперь уже больше нет капиталистических виз и «лифтов» (вывоза имущества), теперь убегают, чтобы спасти жизнь.

4.10.38

В Тиверии сгорели живьем 19 евреев и семь тяжело ранены. Если бы не несколько еврейских героев, которые пришли на помощь, было бы еще больше жертв. Я как одержимая, не могу думать ни о чем, только об ужасах совершающегося. Мое единственное счастье — тяжелая работа и те часы, когда мне некогда читать газеты и слушать радио. В больнице я строго запретила все посторонние разговоры, потому что не я одна, а у всех есть тенденция рассказывать «новости».

Вчера у нас были гости. Я осмелилась сделать прогноз, что через пару месяцев вопрос войны будет снова поставлен на очередь. Меня называли Кассандрой, особенно на меня накинулись, когда я сказала, что мы еще будем рады всякому делению Палестины и ухватимся за каждое решение, благодаря которому спасутся хотя бы некоторые евреи. И если кончится мандат, и с ним Бальфурская декларация, как замена нам необходимо будет получить хотя бы частично, но независимую еврейскую Палестину. Когда все разошлись, я была рада лечь в постель.

6.10.38

В Йом Кипурим[720] в синагоге были такие рыдания, каких мы уже давно не слышали. Сделали панихиду по всем погибшим здесь в стране, по тем, кого терзают в Европе и кого замучили до смерти. Таких событий не было со времени разрушения Еврейского Храма.

Бенеш отказался от своего президентского поста.

8. 10.38

Теперь решается наша судьба в Лондоне, туда вызвали Нацива[721], Вайцмана. Иракское правительство тоже принимает участие в переговорах.

Нам грозит закрытие иммиграции, запрет покупки земель, и если будет раздел, то в таком масштабе, что мы задохнемся и не сможем привозить сюда тех, кто спасается из Европы.