Покров Любви

– Чудо – то, что эта девушка бросилась под ваш автомобиль, а не под другой. Чудо – что вы оказались в этом месте и не оставили ее со своим горем, вам было не все равно. Да, наверное, и все остальное – тоже чудо. Но это можно назвать и цепью случайностей, которые привели к такому счастливому концу.

– Да вы Фома неверующий, – засмеялся Тимур Ильич. – Сейчас уже поздно, а то бы я привел вам еще много примеров.

– Да, простите, уже поздно. Спасибо большое. Должен вам признаться, что общение с вами – это тоже в какой-то степени чудо.

– Вы не похожи на льстеца.

– Нет-нет, я совершенно искренне говорю. Благодарю вас. И, если можно, напоследок одна просьба.

– Говорите.

– А могу ли я сам увидеть покров? – глухо спросил Максим.

«Ты наглеешь, дружище, – подумал про себя Макс, не надеясь, что ему позволят это сделать. – Но раз уж я здесь, надо идти до конца».

Хаджибеков задумался, потом вздохнул и сказал:

– Можно. Но, во-первых, не сейчас.

– Я понимаю…

– Нет не потому, что поздно. Покров не здесь, он в другом месте, там, где находятся все мои реликвии. А во-вторых, вы должны быть с женой. У вас есть жена, Максим?

– Жена? Нет, увы, жены у меня нет.

– А девушка, с которой вы хотите связать свою жизнь?

– Девушка есть, но… она об этом еще не знает.

Тимур Ильич засмеялся:

– Вот когда она об этом узнает, тогда вы можете приехать. Я вас приглашу. Договорились?

– Спасибо. Я понял.

Максим вышел от Хаджибекова в совершенно фантастическом настроении. Более трех часов длилась беседа, уже «наступило завтра». Ему еще нужно проехать не один десяток километров, чтобы оказаться дома. Но Макс, как мальчишка, веселился, насвистывал арию из оперы и был совершенно уверен: они найдут покров. Как и когда, он не знал. Но он точно знал: найдут. Откуда вдруг пришла эта уверенность, он тоже не мог объяснить. А еще он знал, что завтра ему просто необходимо увидеть Анечку.

Где-то далеко в глубине души выползла подлая мыслишка, что он зря надеется, но мыслишка как выползла, так и заползла обратно. Не в том сегодня Макс настроении, чтоб позволить всяким таким мыслям брать над собой верх.

***

Мишель Дебре, частный сыщик, ехал к господам Де Вернье. Вчера он позвонил мадам Де Вернье, урожденной Львов-Фулярон, и попросил принять его по неотложному делу. Узнав, что речь идет о ее племяннике, она наотрез отказала в приеме, сказав только, что ни видеть, ни слышать об этом чудовище больше не хочет. Это настолько удивило и заинтриговало Мишеля, что он позвонил снова. В этот раз, попросив подойти к телефону месье – мужа графини, он договорился о встрече. С месье они быстро нашли общий язык, и тот даже пообещал переговорить со своей женой, чтобы она приняла участие в беседе с Мишелем.

Де Вернье жили в прекрасном квартале Парижа, на рю де Курсель, рядом с парком Монсо. Мишель решил прогуляться в этом роскошном парке перед визитом. Он любил это место в центре Парижа – тихое, спокойное, уютное и очень красивое и часто приходил сюда: здесь очень хорошо думалось. Казалось, он изучил все самые отдаленные уголки парка, но каждый раз открывал что-то новое. У парка замечательная история. Сначала это были владения герцога Шартрского, потом герцога Орлеанского, который на этом месте начал создавать великолепный парк в английском стиле. Но во времена Революции герцог потерял не только свои владения, но и свою голову. В период Реставрации парк Монсо был возвращен прежним владельцам – семье герцогов Орлеанских, а в тысяча восемьсот шестидесятом году его выкупил город.

Это было время, когда строился новый Париж, тот Париж, которым мы восторгаемся и теперь. Жорж Эжен Осман, префект Парижа, оздоровил и обновил город. Многие кварталы были снесены, и на их месте выстроились просторные авеню. Через Сену перекинуты мосты, установлена новая система водоснабжения. Построена Опера Гарнье, созданы парки и театры. Парк Монсо преобразовали инженер Жан-Шарль Анфан и архитектор Габриель Давийю, которые создали пейзажный сад со свободной планировкой, широкими аллеями, лужайками, искусственными водопадами и скалами, фрагментами «греческих» и «римских» развалин.

Мишель пришел на свое любимое место, сел на лавочку возле старожила парка – стосорокалетнего платана. Недалеко журчал искусственный водопад, взгляд радовала полуразрушенная «античная» коринфская колоннада. Мишель заметил, что несмотря на осеннюю погоду и хмурое небо, парк все равно прекрасен. Он задумался, достал из небольшого саквояжа блокнот и быстро стал писать. Он так увлекся, что, когда посмотрел на часы, было без двух минут три. В три была назначена встреча. Он быстро собрал свои бумаги, побежал к воротам. Мельком подумал, что ему некогда полюбоваться входными воротами – настоящим шедевром ковки, золочения и чугунного литья девятнадцатого века, завернул за угол и вышел на рю де Курсель. Набрав код, который позволяет зайти в подъезд, он быстро поднялся на третий этаж. Когда он звонил в дверь, было три часа пять минут. «Нехорошо, – подумал Мишель, – в первый раз встречаюсь с людьми и опаздываю».