Покров Шута (СИ)

— Я смотрю, вы весь в работе… и в сумерках. Да, окон в помещении не было, а из пяти больших подсвечников лишь в двух одиноко догорали бесполезные огарки. Темнота никогда не мешала работать Главе Семьи Ноя. Скорее, она помогала сосредоточиться. — Да. Продумываю создание новой сердцевины… — А, ваш новый инструмент… Я заметил некоторые неточности при калибровке, — заметил Майтра. — Да. Надо подобрать другую деку, — кивнул Граф снова поднимаясь и подходя к фортепиано и нежно поглаживая крышку кончиками пальцев. — К сожалению, я вынужден был спешить. Очень спешить при создании этого инструмента. Сердцевина старого Ковчега должна была быть уничтожена. Ты ведь понимаешь… Что за новости? Резко обернулся Граф, мощным усилием выбивая себя из собственных мыслей. Он подумает об этом позже. Ещё будет время. Он уже наблюдал за строительством одного Ковчега, за его постепенным усовершенствованием и теперь собирался сделать всё ещё лучше. — Плохие и хорошие, как обычно. Граф прикрыл глаза, мысленно напоминая себе, что о чём-то очевидном Майтра говорить не будет. Не будет напоминать, что Ковчег, старый Ковчег был восстановлен и сделал это, похоже, Аллен Уолкер. Значит, Четырнадцатый успел спрятать ещё одну сердцевину Ковчега, и Кросс знал. Но при чём тут Аллен?

Но если Майтра здесь и не говорит об очевидном, был ещё один просчёт. Ещё один, а может быть, и два, а может быть, и три.

Зачем он спешил? Всюду спешил, даже с Тикки. Но если Шут и впрямь пришёл в этот мир, чтобы привести Сердце, то время поджимало. — Хорошо, начни с хороших. Граф почти увидел, как в тени капюшона мелькнула улыбка Тринадцатого, снова продвигаясь к своему удобному, незаменимому креслу. Ему было уже более четырёхсот лет, оно было старым, но благодаря своевременному и качественному ремонту совсем не износилось. И Граф обожал этот уютный, насквозь его предмет мебели. Вот такая вот маленькая слабость, особенно в такие времена, когда он оставался в своём вполне человеческом обличии. — Что ж, Граф, вирус был успешно запущен, как и задумывалось в первые же мгновения после установки связи с Ковчегом.

Тысячелетний удовлетворённо прикрыл глаза и царственно кивнул. Он был доволен.

— Всё прошло, как и задумано. Не смотря на то, что Ковчег был восстановлен, вирус всё равно сработал эффективно и уже разрушил все отмеченные объекты. В том числе Завод по изготовлению акума. — Отлично. Он не должен был достаться Ордену. Даже представить сложно, что они могли бы найти, начни полноценное исследование. Меня беспокоит лишь Мариан Кросс. Он ведь пробрался в Ковчег, возможно ли, что он смог что-то сохранить? — Вряд ли. Господин Тысячелетний, ваш щит держался на заводе до самого окончания разрушения. И подобраться в это время и вступить в прямое взаимодействие с ним Кросс бы не смог, каким бы виртуозом в магии он не был, и какими бы секретами о Ковчеге он не обладал. Видно, надеялся как раз на то, что завод не будет загружен, а щит падёт, после того как белый Ковчег будет полностью восстановлен. — Скорее всего, так и было. — Да... Не думал, что у него будут подобные козыри. Завод, конечно, жалко, но это лучше, чем если бы он попал в руки учёных Ордена и Ватиканских прихвостней. Видите, только стоило вам взять себя в руки, наметить план работ, и всё получилось лучшим образом. — Да-да. Вот только мне жизненно необходимы те, кто сможет направлять меня к нужному состоянию, — Граф театрально вскинул руки и шмыгнул носом, — кажется, старик совсем расчувствовался! — Граф, называя себя стариком, вы… Вы… Граф, не называйте себя так при Узах, пожалуйста. — Ты снова им проспорил? — хмыкнул Граф, радостно оттягивая момент, когда Тринадцатый перейдёт к плохим новостям. — И не я один. — Азартные игры это плохо. А спор это тоже разновидность азартной игры. Что за пристрастия у вас всех в последнее время? Узы сидят уже которое поколение по уши в спорах и утягивают туда всю Семью. Гниение помешан на лотереях, Алчность на скачках и боях, хорошо хоть сейчас, вроде, отпустило. А Тикки вообще на покере сидит, идиотина… Тысячелетний снова умолк, понимая, что уж лучше подумает о проблемах, что принёс ему Тринадцатый, чем о Тикки Микке. С тем по-хорошему следовало бы основательно так побеседовать. А пока дать немного отдохнуть от собственного присутствия и давления.

Тринадцатый, как личность достаточно проницательная, тоже понял, почему Граф умолк и начал рассказ.