Покровитель для оторвы

Томительно долгие секунды ничего не происходит. Он оценивает меня, изучает.

Сердце гулко бьется о ребра. Голова начинает кружиться. Пытаюсь сглотнуть вязкую слюну.

Наконец, мужчина делает жест своему «охраннику». И тот отступает.

Выдыхаю.

— Я вас слушаю, — я чувствую в его голосе предостережение.

Протягиваю мужчине белоснежный конверт. Денег в нем нет, но есть записка.

Он снова поднимает брови.

— Что это?

— Это сумма, которую я вам заплачу.

— Ты не знаешь правил? — карие глаза щурятся.

Сглатываю. Капля пота скатывается по виску.

— Я… заплачу…

— Довольно, — мужчина откидывается на кресло и подает знак «охраннику». Его интерес ко мне исчерпан.

— Скажите сколько? Деньги будут, это не проблема, — вру я.

Я знаю, что не умею врать. Но сейчас вкладываю в свои слова все свое отчаянье.

Мужчина снова окидывает меня внимательным долгим взглядом. Подошедший «охранник» замирает, послушный его жесту.

— От кого ты?

Я съеживаюсь, но поднимаю взгляд.

Эти люди не «работают» с трусами и мямлями. Мой черёд изучать своего собеседника.

Крупный немолодой мужчина. Густые пряди полностью окрашены сединой. Серьезное лицо отражает власть, гордость, интеллект и что-то еще, что-то хищное. Прищуренные карие глаза выдают в нем потомка горцев.

Бросаю быстрый взгляд на «охранника». Так и есть. Еще один представитель гордого народа гор.

Сглатываю и шепчу.

— От Шамиля.

Из всех имен почему-то именно это всплывает в памяти. Шепчу и замираю.

Крупное лицо вздрагивает. Глаза расширяются, не то от удивления, не то от моей наглости.

«Охранник» вообще исчезает.

— Хорошо, — кивает седоволосый. — Работа?

— Мне надо… — голос дрожит. Сжимаю ладони в кулаки под столешницей так, что ногти врезаются до боли в кожу. — Мне надо убрать человека.

Поднимаю взгляд и встречаюсь с карими глазами. Его взгляд давит, испепеляет, испытывает меня. Но я выдерживаю.

Хотя внутри все дрожит от страха и напряжения.

— Срок?

— Как можно раньше. Его зовут…

— Пока нет платы, — он красноречиво постукивает пальцем по пустому конверту, — никаких имен.

— Сколько? — шепотом спрашиваю я.

— Триста.

— Деревянных или капустных? — задаю вопрос, а сама боюсь услышать ответ.

В ответ мне раздает раскатистый смех.

— Ты мне нравишься.

Я смущаюсь и не знаю, что сказать.

— Главное, чтобы с тобой не пришли проблемы, — его смех резко обрывается, и на меня опять смотрят хищные карие глаза. — Деревянные.

Мужчина отворачивается к окну, давая понять, что мое время вышло.

Не прощаясь, я выскальзываю из-за стола. Набрасываю пальто и вырываюсь из душного кафе на улицу.

Прихожу в себя от протяжного громкого звука клаксона. Огромная черная иномарка, взвизгнув, тормозит передо мной.

Я шарахаюсь в строну.

Не хватало мне только разборок с разъярённым водителем…

Бросаюсь в первую попавшуюся подворотню.

До боли в ладонях сжимаю тонкий ремешок сумки.

Сердце грохочет в груди, пульс бьет в висках. Мне кажется, я слышу позади себя торопливые шаги.

Голова начинает кружиться.

Ускоряю шаг.

Оборачиваюсь, но среди праздно шатающейся толпы не замечаю никого необычного.

Разворачиваюсь и спешу вперед.

Между лопаток чувствую заинтересованный взгляд.

Передергиваю плечами и снова оборачиваюсь. Никого знакомого или подозрительного.

Не знаю точно, куда занесли меня ноги и ошалевшая голова.

Прислушиваюсь к шорохам, к торопливым шагам за моей спиной, к чужим разговорам. Напряжение не отпускает, туго сдавив грудь. Постоянно ощущаю на себе чужой пристальный взгляд.

Ищу глазами магазин, кафе, вход в метро. Хоть что-нибудь, где можно было бы спрятаться!

И замираю. Прямо передо мной роскошная витрина со старинными вещами. Полированные столики, массивные канделябры, узенькие диванчики, на которых было принято возлежать где-то в далеком восемнадцатом веке, разместились за толстым стеклом.

Поднимаю голову. «Антикварная лавка».

Крепко сжав ремешок сумки, толкаю перед собой стеклянную дверь.

Едва дверь за моей спиной с тихим щелчком захлопывается, как меня обволакивает уютным теплом, приглушенным светом и запахом седой старины.

Нет, не залежалого нафталина и плесени. А именно чего-то такого уютного и антикварного, того, что хочется иметь в своем доме и любоваться холодными зимними вечерами.

Встряхиваю головой, прогоняя неуместные мысли и смахивая с волос капли ледяной мороси.

Надо же, я даже не заметила ее на улице.

Из глубины «лавки» ко мне спешит консультант.

Опытным взглядом он проходится по моей фигуре, точно подмечая каждую вещь дорогого гардероба. И чем дольше он меня изучает, тем шире и ласковее становится его улыбка.

Закончив сапожками от какого-то очередного модного дома, он переводит взгляд на мое лицо.

— Добрый день. Приятно видеть у нас в гостях настоящего знатока, а не просто обывателя, — его губы снова складываются в широкую улыбку.

Я в ответ лишь вопросительно приподнимаю брови.

Консультант замирает, а потом взглядом указывает на мою грудь.

Вспыхиваю, но опускаю взгляд вниз.

В глубоком вырезе пальто виден пиджак и старинная «бабулина» брошь.