Покровские ворота (сборник)

Брат . Ад в нашем черепе и душе, если робеешь дойти до сути. Даже когда ваша тайная цель – всего лишь укротить свою мысль, единственное средство – додумать! Иначе она не даст вам пощады. Тем более, если вы твердо намерены испытывать к себе уважение. Додумать! Это высшая смелость. Да, это игра не на жизнь, а на смерть. Неверный шаг, и вы оступились. Зато какое же наслаждение чувствовать, что мало-помалу вы подчиняете эту строптивицу. Она еще яростно сопротивляется и расставляет свои силки, но вы продолжаете штурм крепости – лучше погибнуть, чем отступить. Ваша несчастная голова кипит, раскалывается, изнемогает, проклятая мысль, такая желанная, такая близкая, не дается, она извивается, ускользает, она уползает в свой лабиринт. И все же ей это не удастся, вы вытащили ее на свет. Вот, вот она, в ваших руках, как женщина! Трепещет, бьется, но все напрасно, вы неуклонно ее доламываете. И наконец она отдается, вы овладели ею вполне. Вы точно испытываете оргазм. Так вот ты какая – вы шепчете ей. И проще и лучше, чем ты казалась в самоубийственной преисподней, когда я преследовал тебя. Отныне – вы господин положения. Сегодня она вас не одолела, вы живы и не сошли с ума. Вот что такое, сударь, додумать, взять верх над мыслью в единоборстве. Как странно вы смотрите на меня. Вы, верно, решили, что я безумен.

Чужестранец . Ни в коей мере, но сколько страсти! Позвольте мне нескромный вопрос.

Брат . Ну что же… Скромность – достоинство нищих.

Чужестранец . Скажите мне, вы любили женщину?

Брат . Недолго же мы с вами парили.

Чужестранец . О нет, мы воспарим лишь сейчас. Была ли та, кого вы любили столь же неистово, как философию?

Брат . Прежде всего я не уверен, что смею называться философом. Я думаю лишь тогда плодотворно, когда испытываю волнение.

Чужестранец . Так я угадал. И жду ответа.

Брат . Что вы во мне угадали, сударь?

Чужестранец . Что вы не можете не любить.

Брат . Признайтесь мне, о чем вы подумали, когда обронили, что я неистов? Подвержен ли я горячке похоти?

Чужестранец . Я спрашивал, любили ли вы?

Брат . Прошу извинить за грубую речь. Само собой, вы хотите услышать, что на меня снизошла благодать, что я был готов молиться и плакать. Извольте. Я знаю в себе этот дар, меня волновала мечта о браке, но я преодолел искушенье. Женщина – это несвобода. Это сияющая темница.

Чужестранец . Забавно!

Брат . Очень, очень забавно. Может ли темница сиять? Нелепость! И тем не менее – так. С улыбкой и вероломной мягкостью она заточит вас в свой темный мир, опустошит и вашу душу, и – что еще опаснее – мозг.

Чужестранец . Но отчего бы вам не найти добрую и смирную девушку?

Брат . Женское смирение, сударь? Женщина – это вечный бунт. Она никогда не простит превосходства, которое нам дано природой. Лишь в нашем позоре и унижении она черпает жизненную энергию.

Чужестранец . Друг мой, но вы ей сдались без боя.

Брат . Я? Женщине!

Чужестранец . Но это же так. И если вы не боитесь додумать, то додумаете, что вы боитесь.

Брат . Браво! Превосходный удар. В нем много первобытной жестокости. Предпочитаете не петлять, а сразу сбить с ног, обезоружить. Старый медведь обнаружил силу. Наотмашь лапой! Когтем по мясу! Но я – на ногах. Я устоял.

Чужестранец . Помилуйте, я не хотел вас обидеть.

Брат . Обидеть? Разумеется, нет. Вы просто хотели меня повергнуть. Не отказывайтесь от собственных слов – я не хочу разочароваться. Предпочитаю воздать вам должное. Вам и вашей самоуверенности.

Чужестранец . Вот уж чего никогда во мне не было. Всегда повторял своим приятелям: делайте то, что я говорю, только не делайте то, что я делаю.

Брат . Истинно царственная снисходительность. Еще раз: не смягчайте удара. Вы заслужили мою откровенность. Итак, вы хотите знать, любил ли я? И сам не знаю, как это назвать. Но есть супружеская чета. Муж – человек с громадным даром, возможно даже, что слово «дар» тут слишком слабо и слово «гений» будет уместнее и вернее. Стало быть, перед нами гений. При этом воспитавший характер, равный его творческой силе. Здесь невозможны ни привязанность, ни нежность, ни тем более дружба. Здесь допустимо лишь поклонение. Желаете быть с ним рядом? Ну что ж… Но только забудьте о собственной личности. Служите ему, растворитесь в служении и будьте счастливы уже тем, что вам разрешили ему служить.

Чужестранец . О господи, как я ему завидую.

Брат . Сударь, вам этого не дано. Бесспорно, как всякий искатель славы, вы о себе высокого мнения, но и сомнения вам знакомы, а он не ведал их даже в детстве. И у этого исполина – жена. Вам любопытно – кто же она? Добрая и смирная девушка? Ничем не приметное созданье? Служанка, сестра, домоправительница? Ведь он не потерпит рядом с собой иной! И все-таки вы ошиблись. Она ему служит, но не служанка. Ведет его дом, и ведет отменно, но роль ее совершенно другая. Сестра и мать? Да, безусловно. Но при этом – любовница, и, как мне кажется, тут ей не может быть соперниц.