Покровские ворота (сборник)

Брат . Ах вот оно что!

Чужестранец . В Тиргартентале. Неподалеку от Баден-Бадена, у самой подошвы Зауерберга. То были мои лучшие годы. Увы, я перебрался в Париж.

Брат . Зачем же?

Чужестранец . Она живет во Франции. Видите ли, там ее дом. А император повздорил с кайзером. Теперь императора больше нет, напротив, кайзер стал императором, но все же ей стало здесь неуютно. Всегда и повсюду нормальным людям приходится страдать от великих.

Брат . В особенности, когда великие малы.

Чужестранец . И вот после Лейхвальдских долин я поселился на Монмартре. А это все равно что однажды переехать из монастыря в Содом.

Брат . Стало быть, вы ей вполне послушны? Она замужем?

Чужестранец . У нее благородный, старый и снисходительный муж. Мы ладим. Я к нему привязался.

Брат . Как мило! А она молода?

Чужестранец . Теперь уже нет. Но это, поверьте, не имеет никакого значения. Я ревную ее все так же отчаянно, как десять и двадцать лет назад.

Брат . К мужу?

Чужестранец . Кто же ревнует к мужу? Но ведь приходится жить и врозь. Однажды наша разлука длилась по ряду причин целых шесть лет. Когда наконец я приехал во Францию, я нашел ее увлеченной художником, который писал ее портрет. Потом у нее родился сын. И долго терзал я себя сомненьем, кто его истинный отец.

Брат . И где же теперь господин портретист?

Чужестранец . Его уже нет. Он скоро умер.

Брат . Скажите, когда его не стало, почувствовали вы облегченье?

Чужестранец . Вы удивитесь, скорее – грусть. Конечно, то было тяжкое время, и все же я жил тогда полной жизнью.

Брат . Именно так! Именно так! Я лишь сегодня сказал сестре, что ревность – благородное чувство.

Чужестранец . Возможно. Однако был еще доктор. К слову сказать, ваш соотечественник. И мне еще раз пришлось отведать этого благородного зелья.

Брат . Ваша избранница столь хороша?

Чужестранец . Не знаю. Она худа и смугла. Кто-то сказал о ней: сажа да кости. Но для меня она сокрушительна. Как видите, я не столь опасен.

Брат . Любящий не бывает опасен. Опасным может быть лишь любимый. Впрочем, я совершенно уверен, что вы им были, и не однажды. А в этом случае вам досталась нежданная, непривычная роль.

Чужестранец . «В этом случае»? Благодарю покорно. Этот случай и есть вся моя жизнь.

Брат . Решительно убежден – не вся. И все-таки хотел бы понять причину подобного постоянства.

Чужестранец . И я бы хотел. В любви много мистики. Быть может, в глазах любимой женщины есть нечто сверхчувственное. Бог весть. Перо свое я посвятил русским девушкам, а насмерть полюбил – иноземку.

Брат . Мистика? Увертка, уловка! Стоит ощутить свою слабость, и сразу же является мистика. Будьте честны с самим собой. Любовь – неизменно капитуляция. Вы полюбили? Вы подчинились.

Чужестранец . Но разве же нет взаимной любви?

Брат . А разве палач не любит жертвы? Меж ними всегда возникает связь.

Чужестранец . Вот вам вполне мистический взгляд.

Брат . Софизмы, сударь, одни софизмы. Поверьте, все имеет начало. Есть некое давнее обстоятельство, возможно, стечение обстоятельств, когда-то побудившее вас искать этой встречи, этого рабства. Вас, почитателя смирных барышень! Скажите, случился ли в вашей молодости друг или недруг – это неважно, – который вызывал вашу зависть?

Чужестранец . Бог уберег от подобной пытки. Я никому никогда не завидовал.

Брат . Допустим. Вы слишком горды для этого. Ну что же, определим иначе. Не зависть, а восхищение с болью. Хотелось походить на кого-то, но это было недостижимо.

Чужестранец . В молодости? Да нет, пожалуй. В отрочестве. На моего отца.

Брат . Вот как? Неожиданный выбор. Обычно к родителям мы лишь снисходим.

Чужестранец . Ах, сударь, не тот это был человек, на коего можно взглянуть сверху вниз. Загадочен, холоден и прекрасен. Право, в нем было нечто магическое. И властное.

Брат . Продолжайте, я слушаю.

Чужестранец . Я был влюблен безнадежно в девушку несколькими годами старше. И вот случайно я стал свидетелем, как он ударил ее хлыстом.

Брат . Остановитесь. Вы – все придумали. Но все равно это восхитительно.

Чужестранец . Нет, друг мой, это нельзя придумать.

Брат . Во всяком случае, вот ответ! Вы с детства были обречены сопоставлять себя с вашим идолом. И вы ощущали себя в ловушке. Стать как отец вы не могли, а быть собою вы не хотели. Лишь дама, которой вы ныне служите, впервые позволила вам совместить и подчиненье и обладанье. А в благодарность вы ей верны.

Чужестранец . Что ж… Откровенность за откровенность.

Брат . Но эта история с хлыстом… Вы записали ее?

Чужестранец . Разумеется.

Брат . Поистине кто-то нас с вами проклял. Там, где другие живут, мы пишем.

Чужестранец . Возможно, это не худший выход. Когда я пишу, я независим. Россия строга – пой, как ей хочется! Но я не всегда ей могу отозваться.