Покровские ворота (сборник)

Брат . Миф действеннее расхожих истин, следовательно, в нем больше истинного. Он требует к себе уважения и уж тем более – от писателя. Цель творчества – создание мифа. Нет, сударь, свобода вполне возможна, опять же, если у вас нет страха. И прежде всего – перед собственной личностью. Свобода и страх несовместимы. Мой друг постыдно бежал в монастырь и скрылся за этими мрачными стенами. Не по зову внезапного благочестия. От ужаса, который сломил его. И мне – ни слова об этом замысле. Боялся, что я его разгадаю. Что я сумею ему доказать, что это не взлет к небесам, а падение. В те дни я испытывал боль и злость. Ведь если я не имею Бога, то должен иметь хотя бы друга. Но эта обида была моей слабостью, – как видите, я ее подавил.

Чужестранец . И вы живете без Бога и друга?

Брат . Да, сударь, без друга и Бога. Скажу вам по секрету: Бог умер. И если вы даже казните гонца за скверную весть, Бог не воскреснет.

Чужестранец . Действительно, печальная новость. И кто же тогда займет его место? Навряд ли оно останется пусто.

Брат . Ну что же – превосходный вопрос.

Чужестранец . Само собой, дьявол?

Брат . Ни в коем случае. Его и близко нельзя допускать. И серой пахнет, и эти рожки! Как у обманутого супруга. Но главное – бесконечно вульгарен. Претенциозная самонадеянность. Саркастические гримасы. А эти повадки ростовщика! Отдайте этому Шейлоку душу, поставьте свою подпись на векселе, а он вам дарует вечную молодость. Каков прохвост? Какова коммерция?! Взять меня с моим сокровенным, с тем, что меня отличает от всех, и дать взамен этот жалкий сезон. Я-то знаю эту дрянную пору – сплошные терзания, ночи тоски. Надо было быть вашим Гёте с его паническим страхом старости, чтобы воспеть столь пошлую сделку. Нечего сказать, олимпиец! Не мог допустить, чтобы юная курочка, увидев седины, такие как ваши, отвергла бы его домогательства. Недаром в этом единоборстве победа Бога притянута за уши, я бы сказал, – она формальна. Какой-то голос доносится сверху: «Спасена!» Не унывай, Маргарита! В борьбе за женщину Бог одолел. В театре особенно очевидна незначительность такого финала. Кому поручат сказать эту реплику? Самому маленькому актеру, которого держат в труппе из милости. Заставят беднягу забраться на хоры и крикнуть оттуда свое словечко. Не правда ли, завидная роль? Но вашему Гёте меня не надуть. Весь его поэтический порох был потрачен на Мефистофеля. Тайная симпатия, сударь! Тайная родственность, вы не находите? Быть может, и не такая уж тайная. Что он сказал, когда сын его умер? «Вперед, сквозь могилы!» Очень по-божески! Нет, будем искренни – очень по-гётевски! В этих словах сатанинский азарт.

Чужестранец . Кто же тогда спасет человека? Бог умер, Мефистофель вульгарен.

Брат . Прошу извинить, если я задену вашу славянскую религиозность. А почему бы эту обязанность человеку не возложить на себя?

Чужестранец . Быть может, оттого, что тогда он перестанет быть человеком. Такое ведь было.

Брат . Ну да, он вознесся. Не стоит спорить о бедном Христе. Если что-то и плодоносно в еврействе, то прежде всего способность к сомнению, а от нее-то он и отрекся. Я убежден, что его угнетало его семитское окружение. Вы не задумывались над тем, что проповедь любви и смирения сама по себе была протестом? Всепрощение, в сущности, всепрощание со всей его еврейской родней, с ее нетерпимостью и неуемностью.

Чужестранец . Признаться, происхождение Христа меня не особенно занимало. Меня убеждало его бессмертие.

Брат . Вы верите в бессмертие духа? В бессмертие фикции?

Чужестранец . Даже больше, нежели – в бессмертие мысли.

Брат . И это – писатель?! Стыдитесь, сударь. Вы только что совершили предательство.

Чужестранец . О, нет. Но я знаю: Бог старше мысли.

Брат . А мысль о Боге – старше Бога.

Чужестранец . Какое пленительное кощунство!

Брат . Прошу вас, не хвалите меня. Такая похвала унижает.

Чужестранец . Отнюдь. Мне нравится ваша дерзость.

Брат . Весьма обязан. Тут нет игры. Серьезная мысль всегда есть дерзость. Мысль умеренная, рекомендованная, перелицованная портняжкой, держащая фрунт, с руками по швам, подобная мысль недостойна, чтобы ее называли мыслью. Она – лишь служанка, и место ее никак не в голове, но в прихожей. Нет, подлинная зарница опасна. Вы помните, как молодой человек похитил пламя у громовержца. Он был чрезвычайно жестоко наказан. Как полагаете – почему?

Чужестранец . За дерзость.

Брат . На этот раз вы правы. Свирепый Бог был придуман Эсхилом, но пламя, которое было мыслью, до сей поры освещает ночь. К тому же сама чрезмерность кары уже подтверждает такую версию. Только за мысль казнят так люто. Вот вам и утешительный миф!

Чужестранец . Однако, дружочек, живые мифы бывают и похлеще придуманных.

Брат . Нет, сударь. Люди постыдно слабы. Лучшим дано сотворить легенду – не больше. Жить так, чтобы ею стать, им – не по силам.

Чужестранец . Не торопитесь. Вы сами можете оказаться таким живописным персонажем.