Покуда мы будем жить. Сейчас и в вечности (СИ)

— Эй, Гермиона, — первым в палату входит его шепот. — Ты спишь?

— Нет, — я не могу сдержать улыбку, и, кажется, это слышно даже в моем голосе. — Заходи скорее!

А он все такой же, только, наверное, волосы слегка отросли, да лето добавило на нос веснушек. Он улыбается, и я улыбаюсь в ответ, уже даже не пытаясь сдержать эмоций. С ним — можно. Он не спрашивает разрешения, как Гарри или Рон, он подходит к моей кровати, по-хозяйски усаживаясь на нее, по-турецки складывая ноги. Фред — не Виктор. С ним не нужно думать, что сказать, и совсем не надо бояться, что ляпнешь какую-нибудь чушь. Он посмеется, по-доброму, и я засмеюсь следом.

Мы говорим о какой-то ерунде, о книжке, которую я читаю сейчас, я рассказываю ему о магазине сладостей в маггловской части Лондона, куда я часто бегала девчонкой. В свою очередь он делится планами о восстановлении Вредилок.

— Джордж сейчас что-то мутит с поставщиками, я еще не вникал, если честно, но, думаю, все утрясется, — беззаботно говорит он.

Мне нравится сидеть с ним вот так. Его рыжие волосы, голубые глаза и зеленая пижама создают удивительно несочетающийся контраст, но почему-то ему страшно идет. Возможно, тут вмешивается то, что зритель не беспристрастен. Я тянусь, поправляя ему волосы, и он ловит рукой мою руку, поворачивает ладонью к себе и считает линии. Я корчу ему рожу. А потом мы долго-долго сидим еще, обсуждая, то, как быстро восстанавливается Хогвартс, и сетуя друг-другу, что вынуждены торчать тут.

— У Поттера комплексы, он не выпустит нас, пока мы не будем бегать марафон за три часа, — кривится Фред.

— Считай, никогда, — поддакиваю я. — Ой, точно! Он же скоро будет тут! Подожди минуту, — я хватаю с тумбочки упаковку таблеток и бегу в туалет. Уизли послушно ждет меня, сидя на кровати.

— Когда мы выпишемся, я куплю два билета в Италию, — заявляет он, когда я возвращаюсь. — Идет?

— Хоть в Гренландию, — улыбаюсь я. Для нас обоих она давно стала каким-то неуловимым синонимом слова «любовь», слова, которое мы никогда не произносили вслух, но которое незримо витает между нами.

— В следующий раз — обязательно, — он тянется ко мне, но этот момент мы, слишком поздно, слышим шаги по коридору. Можно не сомневаться, что это ко мне — дальше комнат по коридору нет. — Вот черт!

— Придется трансгрессировать, — шепчу я, и быстро целую его. — Зайдешь вечером?

— Обязательно, — он улыбается, и я не могу не повторить его улыбку. Как школьники, ей-богу! С легким хлопком от растворяется в воздухе. Я встряхиваю одеяло и ныряю под него, закрывая глаза и делая вид, что еще сплю. Я чувствую себя невыразимо счастливой. Краем уха слышу, как врач рассказывает о ком-то Гарри:

— … прогресса. Она принимает все лекарства, но от них никакого эффекта, и я не понимаю, почему!

— Она все еще видит его? — в голосе Гарри я слышу озабоченность. Думается мне, они обсуждают еще одну жертву войны, такую же, как бедняга-Гойл, которая также продолжает видеть кого-то, кого уже потеряла. Мое сердце сжимается от сочувствия.

— О да. Теперь, кажется, еще больше. Во всяком случае, она теперь еще и чувствует его прикосновения, а это уже очень плохой симптом. И если раньше я мог это списывать на шок или потрясение, теперь, когда прошло так много времени...

— Есть ли какие-то шансы? Вы можете дать прогноз? — в голосе у Поттера неподдельная боль. Интересно, кто?.. Неужели та девочка с Пуффендуя, которую я видела несколько дней назад через окно, когда она, в больничной форме, сидела во дворике? Врач долго молчит.

— Понятно, — я слышу в голосе Гарри слезы.

А затем раздается стук в дверь.

Комментарий к Мягкие стены Заявка:

“Гермиона после финала седьмой книги в больнице, к ней приходит Фред и они говорят”

====== Феникс ======

Скрипнула дверь, снаружи дунул прохладный ветерок, и на пороге возник Джордж Уизли, стряхивающий с рыжих волос капельки воды. Он был бледен, впрочем, выглядел он все равно довольно бодрым. Правой рукой он придерживал клетчатый плед, а левой удерживал старую кожаную сумку, которую его однокурсники помнили еще со школы.

— Эй, Марта, вы как? Нормально? Эндрю, возьми, укрой себя и сестру. Том, здоро́во. Как рука? — юноша, здороваясь и обмениваясь короткими фразами с присутствующими, пересек комнату. Для каждого он находил нужные слова, некоторых одаривал шутками и подколами, кому-то дарил слова утешения, и люди, сидевшие прямо на полу, оживились, подтягиваясь выше и отвечая ему слабыми улыбками. Появление одного из близнецов значительно подняло общее настроение: волшебники и магглы, до этого момента сидевшие в унылом молчании, которое лишь изредка прерывалось чьими-нибудь приглушенными разговорами, зашумели. Раздался чей-то смех, а Марта, долговязая женщина лет тридцати пяти, поднялась, разминая плечи. Джордж удовлетворенно улыбнулся, оглядев собравшихся, и скрылся в неприметной дверце, которая вела на лестницу в подвал.