Покуда мы будем жить. Сейчас и в вечности (СИ)

— Ты влюблена в Рона, я прав? — проницательность Гарри никогда не относилась к сфере романтики. Я хохотнула.

— Не в него, Поттер, — и я рассказала все. Впервые рассказала кому-то, что чувствовала я в эти полтора года, впрочем, иронизируя сама над собой, посмеиваясь, что раздула из мухи слона. Мой друг слушал, не перебивая. И мне стало легче.

— Я думаю, вам нужно поговорить с ним, Герм, — в конце концов сказал он. — Мне Рон весь прошлый год талдычил, что ты нравишься Фреду, а тебе до него и дела из-за Крама нет, ну не с потолка же он это взял, верно? Правда, поговорите, и все наладится, увидишь.

— Встречу Рона — поколочу, — мрачно подытожила я. Так и случилось, хотя, справедливости ради, тогда я думала совсем не о Фреде. Меня лихорадило от одной мысли, что могло случиться с ним, пока он в одиночку бродил где-то далеко в поисках нас.

Тогда, когда мы с Гарри сидели в Сочельник в холодной палатке, мы и подумать не могли о такой мелочи, как комфорт. Мы радовались замороженным блинчикам, которые как-то раздобыл нам Рон, грелись у печки и совсем забыли, что это такое, удобный матрас. Сейчас же, когда Поттер заходит ко мне по вечерам, а я уже лежу в кровати, он вечно ругается, что я снова сбила одеяло в самые ноги и полусижу без него, а Уизли — что я ем недостаточно овощей. Мои дорогие мальчики, вы, кажется, совсем забыли, что такое «мерзнуть» и «не есть овощи»! Прошло каких-то два месяца, и, кажется, они совсем стерли из вашей памяти невзгоды наших путешествий. А я до сих пор, как в первый раз, радуюсь горячей ванне.

Я до сих пор, как в первый раз, радуюсь, когда ко мне в дверь раздается тихий стук, который я узнаю из тысячи.

Мы увиделись с Фредом только тогда, когда оказались внезапно в Хогвартсе. Ума не приложу, что Гарри имел в виду, предлагая нам «при первой же встрече все обсудить»: мало того, что в комнате толпилась куча народу, и конфиденциальность была бы едва ли возможно, к тому же, все галдели так, что я едва могла разобрать свой собственный голос. В любом случае, сейчас стоило думать не о том — перед нами стояла куда более важная, куда более сложная задача, и я не могла позволить себе поставить под угрозу все из-за каких-то чувств.

Впрочем, он сам выловил меня в коридоре, стоило нам всем поспешить на выход.

— Эй, Грейнджер! Постой же ты, постой! — я пыталась улизнуть, верная своим страхам, но Гарри, шедший передо мной, резко затормозил, и Уизли успел ухватить меня за локоть. Думается мне, Поттер это сделал специально.

— Что такое? — мой голос звучал отрывисто и резко.

— Я… — он отпустил меня и сунул руки в карманы. Замялся, и сам же усмехнулся, будто дивясь своей нерешительности. — Слушай, Грейнджер, прости меня.

— За что? — я округлила глаза. Я правда не понимала, за что он может извиняться передо мной.

— За все, ладно? Я идиот. Да, да, я знаю это, я просто придурок, и никто больше, — а затем вдруг наклонился и поцеловал меня в щеку. Уж чего-чего, а этого я никак не могла ожидать, а потому просто застыла, хлопая глазами. Шепот Фреда у самого моего уха заставил меня вздрогнуть. — Хоть Адриатическое, хоть Средиземное, да хоть Гренландское — куда угодно. Поедешь со мной?

Он отстранился, и я только и смогла, что кивнуть. Не такого разговора я ожидала.

— Когда все закончится, увидимся, ладно? — он на секунду сжал мою руку, и я сжала его в ответ.

— Береги себя, ладно? — он кивнул, а затем развернулся, одарил на прощание долгим взглядом и стремительно зашагал прочь. Я заметила, как от стены около самого поворота коридора отделилась темная фигура. Вероятно, это был Джордж.

В ту секунду мне показалось, что это просто наваждение, бред моего больного разума. А через час, когда школа буквально пропиталась запахом крови, только это спасло меня, чтобы не лишиться чувств, как бедная Парвати. Только чудо спасло ее тогда.

До сих пор, когда я думаю о битве, меня начинает мутить. Подумать только — разве могла я когда-либо желать кому-то смерти, не понимая толком, какого это? На втором курсе, помнится, я мечтала, чтобы Малфой сгинул, просто умер и все. Для меня это было то-то до смешного простое: был человек — и не стало, однако тогда я еще просто не видела, как умирают люди. Это пострашнее любого боггарта. Когда я впервые бросила боевое заклинание в какого-то Пожирателя в маске, я не думала, что произойдет дальше: это было как на тренировках на пятом курсе, когда мы всего лишь взрывали манекены, однако теперь все было по-настоящему. Раньше мы сражались совсем иначе. Мы насылали проклятия, обезоруживали, обездвиживали, но никогда еще не убивали. Эта битва была совсем другой. Заклятие бахнуло, обдав меня жаром, и я как в замедленной съемке увидела, как падает на каменный пол оторванная рука человека в маске. Он завалился на бок, упал, и больше не встал.

Меня залихорадило.