Поле Куликово (СИ)

К левому краю большого полка он подъехал, когда воевода Тимофей Волуевич перемещал сюда из центра две тысячи ополченцев покрепче - как велел Боброк. Васька разминулся бы со звонцовскими ратниками, да его окликнул боярин Илья Пахомыч. Всё же хорошо быть знаменитым в своём войске. Едва обменялись восклицаниями, Илья позвал:

-Десятский Таршила! Таршилу - ко мне! - И, пропуская мимо своих ратников, спросил: - Чай, о зазнобе сведать примчался? Так она - здесь, в войске.

Васька не успел смутиться, а уж встревожился:

-Ты што, Илья?!

-Да не ратником, не боись, - боярин смеялся над испугом разведчика. - В лечебнице - она, у деда Савоськи. Мы с Таршилой повязать её хотели, штоб в Коломне осталась - куды там! Всё одно, говорит, убегу. Глаза просмотрела, небось, тебя ожидаючи.

Удивление и испуг заглушили Васькину радость. Дарья - здесь, на берегу Дона, в войске, которое вот-вот примет удар врага?! Боброк говорил, что в давние времена в войске славян находились женщины и дети, и в боях они нередко становились рядом с мужчинами. Он видел женщин на стенах осаждённых городов, но там деваться некуда, а в таком походе место ли девице? И свои-то обидеть могут - народ всякий собрался, - что же говорить, коли враги прорвутся в лагерь!

-Будь здоров, Василий, заглядывай к нам, коли досуг! - Илья погнал лошадь вслед за своими, оставив Тупика наедине с подошедшим Таршилой. Дед поклонился сотскому, Васька соскочил с седла и обнял.

-Прости, отец, не признал тебя в тот раз, а вернее того, не разглядел.

-Будто я тебя в чём виню, Василей, - старый воин улыбался. - Слышали мы о твоих делах, и жалею я, што друг мой Андрюха не дожил до сего дня - счастье такого сына иметь.

Тупик спросил, не знает ли Таршила, где находится войсковая лечебница, тот указал на лагерь, раскинутый в низине между холмами и дубовым лесом над Непрядвой.

-Там, в лагере - они. Юрко, наш звонцовский, утром к жёнке туда бегал. Подруги - они: его жёнка с моей Дарьей, водой не разольёшь - вот и Юрко свою не приструнил, тоже пошла с войском.

-Так Дарья - твоя внучка?! - удивился Тупик, радуясь, что у девушки, оказывается, есть такой покровитель и что она - не одна в лагере среди мужиков.

-А ты думал, она уж - совсем неприкаянная? Гляди, кмет! - Таршила, смеясь, погрозил пальцем. - Не гляну, што ты - сотский, за баловство и плёткой по-отцовски приласкаю.

-Эх, Таршила, да я за неё...

-Ладно, Василей, пора мне. И ты поспешай - извелась ведь она, горемыка, я уж Юрко велел сказать, што живой - ты. Государь-то велел подарить ей рясу жемчужную за смелость - она те сама всё обскажет. Да смотри, не проворонь её, рубака. Там к ней один молодец всё наведывается, глянулась, видать. В плечах - сажень, кулаки - по полупуда, да из бывших ватажников, отчаянный.

-Ничё, с разбойником как-нибудь слажу, вот с государем сладить - то задачка. - Тупик засмеялся, подавляя вспыхнувшее чувство ревности.

-Савосе поклонись, да захвати от него, што он сулил мне прошлый раз, - крикнул Таршила вслед Тупику.

Знакомые отроки пропустили Ваську в лагерь, защищённый рогатками и повозками, они же указали ему полотняные шатры лечебницы. Издали заметив среди шатров женщин, Тупик спешился, постоял, успокаиваясь, потрепал шею Орлика, потом пошёл к коновязи. Женщины куда-то исчезли, из одного шатра долетал голос старого лекаря, прерываемый стонами. Васька откинул полог, в полусумраке увидел на ложе из травы и веток четырёх мужиков; в сторонке над стонущим человеком хлопотали две женщины, старый лекарь Савося и его помощник - угрюмый рукастый бородач.

-С Богом, Гаврила, - проскрипел старик; Гаврила что-то с силой рванул на себя, Тупика оглушил вопль, но тут же послышалось дребезжание лекаря:

-Ин как ладно! Ты же орёшь, будто порося, - зря мы те ковш браги выпоили, олуху. Часа не пройдёт - руби своей шуйцей хошь дрова.

Васька увидел белое, в поту лицо парня и понял: вправляли руку. Одна из женщин в тёмном до пят сарафане распрямилась, обернулась и заслонила лицо рукавом.

-Ой! Василий Андреич!..

Из-за плеча Дарьи на Тупика с любопытством смотрели глаза, похожие на те, что звёздочками прокатились сквозь его душу в Орде, но теперь Васька понимал: он тех глаз и не заметил бы, окажись там поблизости вот эти, прикрытые загорелой ладонью.

-Ой, я - счас...

Дарья выскочила из шатра, увлекая за собой подругу, лекарь покачал головой и, хмуря брови, заскрипел:

-Ах, вы, аники-воины! Ещё неведомо, будет ли битва, а уж побитых вон сколь. Этот с лошади хрястнулся, шуйцу вывернул, тот вон олух ногу в колесо исхитрился запихнуть, этот под оглоблю башку подставил, еле отходили, а вон тот, што с краю, так и сказывать-то совестно, Господи прости. Он, вишь, ночью решил барана в товарах спереть, как проезжал мимо отары. Да и сцапал заместо овечки сторожевого пса. Пёс-то - лохмат и невелик, а волка лютей - ишь, как рожу-то ему отделал.

Тупик усмехнулся, потом уставился в глаза лекаря.

-Вот што, дед Савося: я приехал забрать от тебя девиц.

Лешачьи брови поднялись, в глазах зажглись искорки.

-Дозволь полюбопытствовать, боярин: мечом ты их у меня добудешь, али как?