Поле Куликово (СИ)

-Вот и славно. - Евдокия, кивнув, удалилась в сопровождении мужа и золовки, и только теперь Тупик заметил, сколько глаз следило за ним с женой, сколько ушей слушало их разговор с семейством государя. Многие стали раскланиваться. Не умышленно ли Дмитрий Иванович завёл этот разговор прилюдно? Васька смотрел на бобровые шубы и столбунцы, собольи салопы, кики и женские шапки, осыпанные жемчугами, на приветливо улыбающиеся белёные лица боярынь и понимал: сейчас, в эту минуту, может скрепя сердце, их с Дарьей принимают в круг знати, прежняя жизнь кончается. И первый раз ему стало неловко за бедность одеяния своей жены, за то, что он даже в церковь часто ходит в воинском кафтане. В душе поднималась злоба на этих людей. Он знал: не все тут родились боярами, а стоило получить чины, поместья, завладеть вотчиной и властью над людьми - как они уже воротят нос от людей, чьим трудом кормятся, будто и кровь, и кость у них - другая. Тупик часто замечал: чем роскошнее и дороже на человеке одежда, тем он - мельче, трусливее, подлее в душе. Самые пустые люди - это и самые чванливые. Может, они боятся, что новый человек сблизи разглядит их никчёмность, а то и перехватит кусок - оттого с такой насторожённостью встречают выдвижение всякого, стремятся сразу поставить его в зависимое положение. И случайно ли среди этих "избранных" чаще всего встречаются доносчики, пакостники и предатели? А воры они - через одного. Не уж то и он, Васька Тупик, станет на них похожим? Ведь вон Боброк-Волынский - зять великого князя, князь, воевода с огромной властью, а кто из воинов почувствовал рядом с ним себя приниженным? Смотришь на него - и будто растёшь. Великий человек, он, прежде всего, человеком остаётся, братом всякому соплеменнику.

Тупик не относил себя к числу особенных людей, но не станет он вползать на брюхе в число боярской знати. И не станет обдирать своих крестьян ради того, чтобы его жена ходила в соболях, как эти высокомерные свиньи, вдруг завилявшие хвостом по-собачьи перед сотским, едва государь его обласкал. Ради воинского, государского дела можно и подданных разорить, но ради боярской шубы - никогда!

Дарья пришлась по душе великой княгине, и теперь княжеская карета часто увозила её в Кремль. Сказалось тут, наверное, и то, что обе женщины были на сносях: Евдокия ждала седьмого ребёнка, Дарья - первого.

Тупик забыл о предостережении Боброка, и напрасно. Возвращаясь однажды ночью со службы, он услышал за спиной шаги. Слух разведчика отметил: человек ступает крадучись. Тупик шёл пешком и прибег к самому простому способу обмана преследователя: резко пригнулся, шагнул к заплоту ближнего дома - в глазах идущего сзади он должен был словно растаять. Шаги приблизились, Тупик, сидя на корточках, различил фигуры двух людей. Они пошептались, потом двинулись вперёд, разойдясь к разным сторонам улицы. Оба были вооружены не то клевцами, не то чеканами. Тупик решил, что это - ночные тати, охотящиеся за кошельком прохожего, вышагнул из темени навстречу ближнему.

-Кто - таков? - окликнул он. Человек замер, что-то забормотал, Тупик взялся за рукоять меча, шагнул к незнакомцу вплотную. Его спасла привычка к опасности, способность, не раздумывая, отвечать на угрожающий выпад противника. Тот нанёс удар молниеносно, рукой опытной и сильной, Тупик едва отклонился, услышал, как остриё клевца вошло в деревянный заплот, и почувствовал - его выброшенный вперёд гранёный кончар (в тот день учил молодых кметов поражению одетого в панцирь противника) вонзился в живое. Крик, и Тупик выдернул оружие, обернулся, готовый отразить новое нападение, но услышал убегающие шаги и стук упавшего тела за спиной. Кинулся вдогон за вторым, тот с разбегу перемахнул тын. Прыгать следом Тупик поостерёгся. В глубине улицы затрепетал красноватый свет - городская стража спешила на крик.

Нападение на воинского начальника - происшествие немалое. Многие приходили посмотреть на убитого. Кто-то видел его возле церкви среди холопов Морозова, но те заявили: человек им незнаком - мало ли народу проходит через стольный город, и разве упомнишь каждого, с кем встречался? Боброк приказал, чтобы Тупик в одиночку не ходил ночами. Ваську душил гнев. Что же это - такое! В Диком Поле, вблизи Орды, ничего не боялся, а в Москве должен жить с оглядкой и ходить со стражей?

Однажды, прихватив Ивана Копыто, Алёшку, Микулу и ещё двух кметов, подстерёг боярина Морозова у моста через Неглинку, когда тот направлялся в ближнее поместье.

-Ну-ка, Иван Семёныч, вели холопам отъехать - важнецкий разговор будет.

-Чего тебе? - Боярин сверкнул глазом и задрал бороду.

-Скажу лишь наедине, на пользу тебе пойдёт.

Морозов хмыкнул, но, видно, было что-то в лице и голосе Тупика такое, от чего нельзя отмахнуться. Дал знак своим отъехать. Тупик наклонился к нему.

-Ты о моих сакмагонах слышал, Иван Семёныч?

-И што же оне, твои сакмагоны?