Поле Куликово (СИ)

-Ишь ты, значитца, жилая стерлядь в прудах держится.

-Может, и не жилая. Запруды каждый год спускают. Вот вода приспадёт, ослабнет - она и проскочит вверх.

-Чего за рыбу-то просишь?

-Да ничего, боярин. Кланяюсь государю этим мешочком.

-Знаю вас, бесов. - Боярин погрозил пальцем, отхлёбывая уху из чашки. - При случае ведь напомнишь.

-Да коли случай выпадет, как без того, Микита Петрович?

Запив жирный кусок стерляди остатками ухи, боярин встал с бревна, велел навьючить рыбу на одну из лошадей.

-А ты, купец-молодец, коли улов останется, приноси поутру на двор князя. Меня назовёшь - чай, пропустят. Всю возьму, какая будет, и цену хорошую дам.

-Не мёрз, не мок, а поймал мешок, - бросил вслед отъехавшим кто-то из рыбаков.

-На то боярин. Да не бойсь, купец внакладе не останется.

Адам отыскал глазами Алёшку с Микулой.

-Што, витязи, не боитесь холодной водички? Хвостуши, поди, уж полнёхоньки, мне одному не управиться. Рыбу - пополам. Андрейка, ступай к мельнику, пусть отдаст все верши, какие есть. В обиде не оставим - потемну самый улов.

Микула начал стягивать кафтан. Раздевался и Алёшка. Адам спохватился:

-Постойте, а где же - странники-то?

-Какие странники? - спросил Алёшка.

-Да подходили тут к нам на ушицу двое, с Белоозера. Недобрую весть принесли, а выспросить мы не успели.

-Што за весть? - насторожился Микула, но Адам уже вступил в воду, и расспросы пришлось отложить.

...Москва была взбудоражена новым слухом. Теперь недавнее явление хвостатой звезды связывали с саморазрушением церкви, воздвигнутой в память победы на Дону, - значит, небесное знамение всё же обращено к Москве? А церкви к добру не разваливаются. У рябой бабы в Загорье корова отелилась трёхногим телком, и людей охватил ужас. Телёнка утопили, но в тот же день у соседки рябая курица запела петухом, а рыжий петух снёс яичко, и слухи стали плодиться. Сначала многие видели - ночью на трубах печей плясал огненный бес, а потом беса обнаружили в амбаре купца Брюханова. Всю ночь сидельники, вооружась дубьём, стерегли запертую дверь, дрожа от холода и звуков, сотрясающих стены амбара. Когда же утром отпёрли дверь, нашли там похмельного водовоза Гришку Бычару. Он помнил лишь, что намедни был у кума на крестинах, но каким образом бес похитил его и подбросил в амбар заместо себя, сказать не мог. Кто-то видел, как над стеной Кремля извивался летучий огненный змей, кто-то слышал, как в полночь на реке рыдали водяные девки, лесорубы поймали в подмосковном бору дикого мужика, били его и повели топить, уверясь, что это он сосёт и портит коров, да встречные опознали в нём немого парня из Митина Починка, промышляющего липовым лыком. Много было в ту весну всякого. По приказу окольничего московские стражники хватали в корчмах и на церковных папертях подозрительных говорунов, но те двое странников, принёсших весть о разрушении церкви, как в воду канули.

Дмитрий Иванович, наконец, призвал митрополита - посоветоваться, как прекратить слухи и порождённую ими смуту. Выслушав князя, Киприан сказал:

-Народ - тёмен, государь, он склонен видеть во всяком знамении угрозу его благополучию. Кометы нередко являются взорам людей, но не всегда им сопутствуют беды.

-Речь теперь - не о кометах, отче. Этот слух о рухнувшей в Новгороде церкви...

-То - не слух, государь, то - правда.

-От кого сиё - ведомо?

-Из Троицы вестник был. Новгородский архиепископ сообщил Сергию, как всё случилось. Уж с неделю мне известно.

Дмитрий молчал, глядя в окно, на скулах ходили желваки. Киприан ждал - вот сейчас князь взорвётся криком, грохнет по столу кулаком, а то и... Митрополит даже втиснулся в кресло, но Донской лишь провёл рукой по лицу. Зная о лёгкой отходчивости князя, владыка, поглаживая крест, заговорил:

-Велики - наши грехи, государь, но Господь, наказывая гордыню, остаётся милостивым, готов принять всякое покаяние и награждать смирение...

Что-то словно дрогнуло в лице князя, Киприан, замерев, смолк. Вот сейчас... сейчас - припадёт к руке владыки: "Прости, отче, неправду, учинённую мной, - пусть на мою голову падёт любутский позор. Это Митяй подтолкнул тогда меня, государя, учинить насилие над законным святителем - каюсь в том". Что же тогда Киприан? А он поцелует лоб, перерезанный ранними морщинами, обмочит его слезой - всё зло против князя сожжёт в душе, и отныне пойдут они рука об руку, два великих пастыря Русской земли, привлекая к себе друзей, смиряя недругов. Что знамения и слухи! - они разом смолкнут перед церковным хоралом.

Донской поднялся с кресла, подошёл к застеклённому окну и дёрнул раму, посаженную на шарниры.

-Экая духотища в апреле-то! - Повернулся и ожёг гостя взглядом. - Вот што, отче. Давно уж в Великом Новгороде наших пастырей не было с церковным судом. То - непорядок, и пора их туда послать.

-Благое дело, государь, - сказал митрополит. - Моя казна - не так богата.

-Вот-вот, и казну пополнишь. Да пусть святые отцы ещё повыведают о церкви. Я же в их дружину поставлю своих бояр.