Полет дикого гуся. Изыскания в области мифологии

Человек – существо не только общественное, но и метафизическое. Иными словами, он не просто член общества, но личность. А значит было бы неверно путать то, что в нас есть над-индивидуального, с обществом, переводить его всецело в область социологии. Тем самым мы оставляем без внимания метафизический аспект личности – то, что действительно выше индивида. Ведь именно в личности, а не в массе, следует искать подлинно главенствующий принцип⁵¹.

Фактор личности

И вот мы видим, что даже в самых подчеркнуто коллективистских традициях, ориентированных на группу, сохранение мифологических преданий доверяется не всем, кто, так сказать, внимателен к нуждам дня, а особому роду людей, которые считаются необычайно одаренными, чье провидческое сознание выходит за рамки притязаний подлунного мира. «Трудно, – жаловался старый сиу Черный Лось своему приятелю, поэту Джону Нейхардту, – следовать великому видению в этом мире тьмы и игры теней. Среди этих теней люди теряются»⁵². И действительно, даже среди пигмеев Андаманских островов, изучению которых этнолог Рэдклифф-Браун посвятил тот самый труд, из которого была извлечена цитата о социальных настроениях, не главари, а «сновидцы» (окоджуму), знахари, почитались как носители и проводники древнего знания. Более того, эти легенды и предания были основой, на которой зиждился общественный порядок: все обряды, все цели и все средства жизни⁵³. И эти знахари, которые как бы говорили на языке сновидений, обрели свою мудрость и стали столпами жизни общины, переживая глубоко личный опыт общения с духами. Вот какие варианты приводит Рэдклифф-Браун: (а) смерть и возвращение к жизни; (б) встреча с духами в чаще; (в) необычные сновидения⁵⁴. Точно так же у Черного Лося, хранителя священной трубки, было собственное видение – уже в возрасте девяти лет: именно ему он был обязан теми духовными способностями, которые позволили ему занять духовный пост.

В детстве он заболел необычной болезнью. Однажды он лежал, а отец и мать сидели рядом с ним, и вдруг сквозь отверстие на крыше он увидел двух мужчин, спускающихся с облаков, головой вниз, как стрелы. У каждого в руках было копье, на острие которого сверкала молния. При этом он их видел четыре года назад, когда ему было пять, и тогда они дали ему священную песню:

Узри, священный глас тебя зовет,
По всему небу он тебя зовет.

После чего двое повернули туда, где садится солнце, и внезапно превратились в гусей. Однако на этот раз они спустились на землю, встали немного поодаль и сказали ему: «Скорее! Иди сюда! Твои предки зовут тебя!» Он почувствовал, что поднимается, чтобы последовать за ними. И затем его взору открылось поистине чудесное видение.

Нейхардт прекрасно пересказал это видение в книге «Черный Лось говорит». Оно раскрывается постепенно на протяжении целых двадцати пяти страниц. Доверенное стареющим провидцем весной 1931 года новому миру, который на его веку смел мир старый, оно до сих пор звучит мелодией далекого прошлого: долгая и отважная пора Великой охоты палеолита.

Больной ребенок пережил духовное возрождение, следуя за двумя копьеносцами, и был перенесен маленьким облачком в край облаков, где всюду царила тишина. И ему было сказано: «Посмотри на четвероногое существо». Он оглянулся и увидел гнедого коня.

Животное заговорило с ним. «Узри меня! И выслушай рассказ о моей жизни». Затем он повернул на Запад. «Узри их! И узнаешь об их жизни». И там были двенадцать черных коней, все в ряд, с ожерельями из бизоньих копыт, с молниями в гривах и громом в ноздрях. Гнедой повернулся к северу: «Узри!» – и там было двенадцать белых коней, гривы которых развевались, как снежный ветер, а вокруг них парили белые гуси. Он повернулся на восток: двенадцать гнедых лошадей с глазами, мерцающими, как утренняя звезда, и гривами цвета утреннего света. Затем на юг: и там стояли двенадцать оленьих шкур, все с рогами и гривами, которые росли, как деревья и травы. «Твои предки, – произнес гнедой, – держат совет. Они заберут тебя, так что наберись мужества».

Затем все сорок восемь животных встали в строй позади гнедого, который снова повернулся и заржал на все четыре стороны, после чего небеса начали хмуриться, и раздался гром как лошадиное ржание, сотрясая мир. «Смотрите, – сказал гнедой, – как все они приплясывают!» И все небо заполнили лошади, которые превращались во всевозможных животных и исчезали, расходясь по всем сторонам света.