Полет к солнцу (СИ)

— Нет, — его несколько раздражало, что мать затеяла такой разговор: болтать о том, что чувствует, Альбус не любил, потому что сам не всегда понимал, что у него на душе.

Мать помолчала.

— Ты любишь свою семью?

Альбус дернул плечами: ну зачем спрашивать о том, чего он заведомо не знает! Кендра грустно покачала головой:

— Ну что ж, жду тебя у выхода. Только не исчезни опять куда-нибудь.

========== Глава 4. Джеральдина ==========

В потемках новый дом Альбус рассмотрел плохо, только успел обрадоваться, что у него будет отдельная комната. В Нагорье они с Аберфортом ютились вместе, и временами братец изрядно надоедал. А то еще примется дразниться, и только попробуй ему врезать — окажешься виноватым, ведь ты же старший, должен сдержаннее себя вести. Определенно, жизнь становилась все свободнее, и это радовало. Итак, мальчик заволок пожитки на второй этаж, затолкал в комнату, захлопнул дверь и повалился на кровать, едва заставив себя сбросить башмаки. Завернулся в одеяло, даже не скинув куртки: авось обойдется, мать не заметит. Все-таки в доме было холодно: пока стоял пустым, видно, ветер в нем погулял изрядно.

Утром на секунду показалось, словно они и не переезжали никуда, а все случившееся ему просто приснилось: Альбуса разбудил привычный запах овсяной каши и сосисок. Но, продрав глаза, он не увидел кровати напротив и сопящего там брата, хмыкнул и потянулся. Нужно быть Кендрой Дамблдор, чтобы при любых обстоятельствах кормить детей горячим завтраком. Не исключено, правда, что они и тут остались должны противной миссис Скримджер… Альбус поморщился, но сразу тряхнул головой: когда речь идет о еде, стоит забыть об обидах. Топая башмаками, он сбежал вниз и буквально по запаху нашел кухню.

Мать застелила стол новехонькой, чистейшей скатертью, достала лучшие тарелки. Завтрак оказался привычно-изобильным, а посуда, как показалось мальчику, занимала ровно те же места, что и в старом доме. И если не смотреть за окно, лишь отсутствие за столом пятого прибора напоминало, что жизнь их прежней все равно не станет.

Мать, едва взглянув, отослала мыть руки. Аберфорт угрюмо наворачивал кашу, жадно прикусывая сосисками. Ариана, кажется, к своей порции еще не притрагивалась. Вообще, сестра за эти недели похудела, ссутулилась, под глазами залегли черные тени; она напомнила Альбусу мертвого жаворонка, которого он как-то нашел, бродя по осенним дорогам.

— Ты чего не ешь? — раньше они не расставались с сестрой так надолго, и теперь заговаривать с ней было немного странно. Ариана подняла испуганные глаза, показавшиеся ему мутноватыми, точно плохо вымытое стекло.

— А? Я… сейчас… — она взялась за ложку, поводила по каше и снова замерла.

— Надо есть, Ари, — ласково заговорил с ней Аберфорт. — Давай вместе? Ну-ка, открой рот.

Ее ложкой он зачерпнул каши, поднес к ее лицу и посмотрел так комично, что сестра улыбнулась, взяла ложку и съела кашу сама. Пожевала, проглотила. Под упорными взглядами матери и Аберфорта поела еще немного, но к сосискам так и не притронулась. С ней, видимо, до сих пор было что-то неладно.

В дверь постучали, мать, держась прямо до жесткости, пошла в переднюю. Альбус услышал тихий скрип и сразу — хлопок: видимо, мать решила продемонстрировать, насколько здесь не рады другим гостям, самым наглядным образом.

— Что за стервятники, — прошипела она сквозь зубы, вернувшись на место. — Им не терпится почесать языки по поводу новых соседей? Ничего, я клянусь, что такого удовольствия им не доставлю.

— Но они так и так будут о нас говорить, мам, — пожал плечами Альбус. — Пустишь ты их в дом или нет, о тебе найдется, что сказать.

На секунду он испугался, что сейчас получит оплеуху, но мать лишь стиснула пальцы и поджала губы. Некоторое время она молчала, и Альбус постарался управиться с завтраком на случай, если ей захочется выгнать его из-за стола. Наконец, скорбно покачав головой, Кендра выдавила из себя:

— Если мы их не пустим сюда, они не увидят Ари.

Сперва Альбус не понимал, что такого в сестре, что ее не должны видеть соседи. Если не считать постоянного молчания и некоторой заторможенности, Ариана выглядела такой же, как и прежде. Она исполняла мелкие поручения матери, ласкалась к братьям и не спрашивала, где отец, а лишь смотрела на Кендру грустными, тревожными глазами. Пожалуй, от Аберфорта неприятностей было куда больше: он то принимался хныкать, что боится за отца, то ныл, что скучает по Нагорью, то просил мать купить козленка, то, охваченный хандрой, днями валялся на сеновале. Мать больше не злилась, лишь усталым надтреснутым голосом просила потерпеть.

— Козы — хорошее подспорье, — обронила она однажды за завтраком. — Вот подожди, немного подзаработаю на зельях, миссис Скримджер продаст нам пару козлят, и ты сам их будешь пасти.

Брат так просиял, что сидевшая рядом Ариана улыбнулась и погладила его по руке. Сейчас она выглядела такой же, как прежде, и Альбус понадеялся было, что потрясение начинает ее отпускать.

И в тот же день у нее случился первый приступ.