Полет к солнцу (СИ)

— О да, она ревнует, можешь не сомневаться, — хихикнула Элла из своего угла и тут же взвизгнула: Викки, развернувшись на каблучках, подожгла ей платье.

Собственно, после той сцены Виктория и вызвала на дуэль Натали, и настала очередь Горация беситься от ревности. И обоим это пошло на пользу: еще через неделю они, как прежде, мирно бродили по коридорам замка и рассуждали об истории и политике.

Альбус до странного отстраненно наблюдал за этой кутерьмой, не ощущая на сей раз сочувствия ни к одному из ее участников — разве к Элфиасу, которому в итоге ничего не досталось. Так же отстраненно он наблюдал за Раджаном и Гердой, сдержанно — чтобы не отпугнуть — привечая их. Школу как будто уже сейчас отрезало от него, и все трения между учениками показались мелкими. Он знал теперь, что можно испытать дикую боль от смерти девушки, которая составляла смысл жизни, знал, что бывают ситуации, когда нужно убить — или убьют тебя, а многие его ровесники этого не знали, оставаясь детьми и думая по-детски.

Он думал, под каким предлогом начать переписку с Леонардо Спенсер-Муном, и пока не мог ничего изобрести. Хотел было написать Бальфорту, но решил привлечь старика к делу позднее, когда окончит Хогвартс. «Вообще неплохо бы после школы отправиться в кругосветное путешествие, — размышлял Альбус, глядя из окна, как Айла выгуливала единорога Ланса. Фоукс по случаю дурной погоды остался в тепле и теперь сидел у хозяину на плече. — Можно найти сторонников в той же Индии… Заодно изучить магию получше. В конце концов, для того и нужна власть, чтобы использовать магию на пределе ее возможностей». А Фоукс жалобно стонал, тычась клювом в окно: по жухлой траве, присыпанной мокрым снегом, носилось серебристо-белое, стройное и сильное животное. Грива единорога развевалась на скаку, он радостно вскидывал рог и отбивал копыта, а Айла наблюдала за ним, улыбаясь, будто наблюдая за резвящимся ребенком. Помнил ли единорог Камиллу? Вряд ли: у животных не слишком надежная память…

При подведении итогов года Альбуса публично наградили премией Варнавы Финкли «За выдающиеся успехи в наведении заклятий». Кажется, к этому приложил руку Кей, показавший кому-то в научных кругах свои воспоминания о стычке в пустыне. Директор, конечно, доволен не был, но с другой стороны, высокая награда для любого ученика укрепляла репутацию школы, так что церемонию провели со всей торжественностью. Друзья Альбуса отбивали ладони. Он снисходительно поклонился, размышляя, поможет ли ему чем-нибудь похвальная грамота и памятная доска, которые ему вручили. В конце концов, когда дойдет до дела, на регалии никто смотреть не станет.

Аберфорт на сей раз словно не заметил награждения брата. Он вообще стал довольно рассеянным, и пару раз Альбус видел, как брат наблюдает за мелькающим в коридоре тонким силуэтом Лисандры Яксли: она часто, отбросив назад темные волосы, куда-нибудь направляла компанию друзей и школьников помладше. Удивленный, Альбус попробовал было заговорить об этом с Аберфортом, да неловко вышло: брат огрызнулся и избегал старшего чуть ли не до Кингс-Кросса.

…Дом встретил недобрым молчанием и едва уловимым запахом затхлости. Кендра за эти месяцы резко сдала: оказывается, в феврале она перенесла воспаление легких, но не стала писать сыновьям.

— Ариана и мисс Бэгшот за мной ухаживали, — объяснила она. — А вас-то что пугать, от учебы отвлекать?

— Какая учеба, когда ты больна?! — отчаянно воскликнул Аберфорт и в десятый раз за вечер обнял мать. Альбус оценивающе посмотрел на Ариану: судя по ее виду, помощи от нее могло быть не слишком много. Глядя пустыми глазами перед собой, сестра пришептывала, считая петли. Она вязала, и ничто не могло ее отвлечь: она не откликалась, когда к ней обращались, и не притронулась к порции ужина. Мать выглядела не лучше: высохшая, разом поседевшая, с немного замедленными движениями, она показалась гораздо старше своих лет.

Альбус смутно надеялся, что Аберфорт не написал матери о случившемся с Камиллой, но ожидания его, конечно, оказались напрасными: Кендра знала все и не думала молчать. В один из первых вечеров после приезда сыновей она, убирая со стола после ужина, заявила старшему сыну:

— Аберфорт писал мне, что с тобой случилось. Я не удивлена. Именно с тобой это и могло случиться.

Альбус устало молчал. Ему не хотелось бы говорить о Камилле — а тем более, говорить с матерью, в присутствии Аберфорта и Арианы. Сестра и так уже сочувственно распахнула глаза. К счастью, в подробности Кендра вдаваться не стала.

— Вот с Аберфортом, я уверена, такого не случится. Он сумеет сделать девушку счастливой, как меня сделал счастливой Персиваль. А знаешь, почему?

Альбус не мог сдержать улыбки — так приосанился брат. Мать нахмурилась:

— Улыбайся, улыбайся. Как бы только потом не заплакать… Впрочем, ты никогда плакать не будешь. В этом все дело. У тебя — яркий ум, но сердце — так, заурядное, и душа никудышная. Все вы, умники, таковы. Вот поэтому мудрая девушка будет выбирать человека не с умом, а с сердцем. Такого, как Аберфорт.