Полёт совиного пёрышка

– Ничем это Рэю не грозит, – со смехом замахала руками я. – Простое женское любопытство. Увидела вас сейчас с дамой и вдруг подумала, есть ли у вас семья, и, если нет, то как так вышло. Вы кажетесь спокойным и надёжным. Неужели работа на Райдера не дозволяет вам женитьбу?

– Ну, спасибо за высокую оценку, дэйна! Ох, женщины… Всех бы вам женить да остепенить, – добродушно усмехнулся громила. – Но я отвечу, в этом никакого секрета нет. Так вышло. Я дал обет.

Я моргнула, отложила на тарелочку надкушенное пирожное. Внимательно взглянула на сидящего напротив. Перебирала в уме слова, но никакого подходящего вопроса, как нарочно, не подбиралось.

– У меня сестра была, – пришёл на помощь Сэлвер. Плеснул себе ещё чая. Сделал несколько больших глотков и продолжил, поглядывая на меня светлыми глазами, в которых заплескалось что-то стылое: – Она умерла. А я поклялся найти и наказать виновного в её смерти. И пока не найду, не женюсь.

Глава 26.2

Я вытянулась на своём диванчике.

– Наказать? Как наказать?

По тому, каким жёстким сделалась его будто вырубленное из камня лицо, ничего хорошего в голову не приходило.

– Он её убил, – после минутного молчания сказал Сэлвер. – А я, несмотря ни на что, не очень-то верю в непогрешимость нашего правосудия. Он-то остался безнаказанным.

– Расскажите, – попросила я.

Он то ли с сомнением, то ли брезгливо заглянул в свою чашку, поболтал остатками жидкости.

– Хотите выпить чего-нибудь покрепче? – догадалась я. – Мы ведь можем заказать вина?

Через минуту нам принесли бутылку и два бокала. Мой остался пустым, а Сэлвер плеснул себе щедрую порцию.

– История-то не из тех, которыми развлекают благородных дэйн, – криво усмехнулся мой собеседник.

– Не томите.

– Ежели вы просите…

Сэл сделал глоток из бокала. Судя по тому, как он держал его, предпочёл бы простую глиняную кружку, да побольше.

– Ей всегда были ближе молитвы и служение, – заговорил наконец Сэлвер. – И в конце концов она ушла в монастырь. С Велейной разговаривать, за родителей молиться, за меня, непутёвого, просить. Я её не осуждал, хотя у родни, которая нас приютила после смерти матери, на сестру были другие планы. Она, не в пример мне, красавицей уродилась и её собирались подороже выдать замуж. Искали выгодную партию, сговорились с одним кандидатом в женихи. А сестра сделала свой выбор… Ну да вам подробности ни к чему, дэйна Тальрис. Она совсем молоденькой от мирского отреклась, и несколько лет у меня не было возможности навещать её, и письмами мы не могли обмениваться: в монастыре с этим строго, да и у меня к тому моменту дома уже не было, некуда было писать.

– Вы её любили? – осторожно поинтересовалась я, когда Сэл взял небольшую паузу.

– Да. Она была очень добрая, светлая. С таким, как я, она никогда бы и не справилась. Я вечно доставлял одни только хлопоты, родственники даже пытались пристроить меня в специальное заведение для трудных детей, – недобро ухмыльнулся он. – Оттуда я сбежал. А позже появилась возможность навещать сестру. У неё был небольшой дар к целительству, а при монастыре располагалась лечебница. Им разрешалось работать там, ухаживать за больными. Туда я мог приходить.

– А разве к монахиням, даже и в лечебницу, пускали? – удивилась я.

Сэлвер издал короткий смешок.

– Ну, один раз я успешно притворился больным, а потом приходил поздно вечером, в темноте. Конечно, мы нарушали заведённые порядки, но никак иначе было не увидеться. Моё трудное задиристое детство ожидаемо привело меня на путь наёмной службы, один раз я взял хороший заказ, денег за него обещали прилично. Я пытался уговорить сестру подождать моего возвращения и бросить монастырь. Можно было купить маленький домик, разбить ей огород, я бы ещё несколько заказов выполнил да и завязал с этим делом. Но она не хотела, только просила меня завязать с не самыми честными заработками. Ну вот… в некотором роде я её наказ исполнил. Позже. А тогда мы поговорили, попрощались, я думал вернуться к уговорам потом. Отсутствовал несколько месяцев. А когда вернулся, мне показали безликую памятную табличку. Без имени, просто тёмный гладкий камень на небольшом ограждённом пятачке за стеной монастыря, там, где хоронят оступившихся.

Он прервался, чтобы отпить ещё вина. Памятная табличка, если мне не изменяла память, означала отсутствие могилы. Тело, вероятно, предали огню.

– Кое-что я сумел выведать у одной монахини, они с сестрой, можно сказать, дружили. Моя сестра продолжала ухаживать за больными и – чтоб его демоны разорвали – один из них сумел задурить ей голову. Заставил забыть об обетах и молитвах. Она, несмотря на скромное монашеское одеяние, всё ещё оставалась молодой и красивой. Я не знаю, какие слова тот мерзавец для неё нашёл.

Я невольно приложила ладонь ко рту.

– Этот человек… Совершил насилие?