Полет цикады

Широкий пояс из золотых пластин удерживал что-то вроде широкой юбки с разрезами. В них то и дело мелькали узкие штаны, украшенные вышивкой. Обувью король саритов не озаботился — просто покрыл копыта золотым лаком. Ошемер вообще напоминал новогоднюю елку, разве что вместо стекла были драгоценные камни. Но при этом ему удивительно шла вот эта небрежность. Анна поежилась: внизу живота начало разливаться тепло.

Рядом с ним Лартих напоминал изящного, скромного эльфа. Светлые одежды, аккуратно уложенные волосы... Пришла шалная мысль: попробовать эту парочку в постели одновременно. Лед и пламень, свет и тьма... Контраст распаял, усиливал желание... Анна, сидя на троне, срочно доставленном то ли инкубами, то ли саритами, сжала плечо сидящего у ног Эйра так, что ногти глубоко впились в кожу. Рораг даже не вздрогнул, продолжая спокойно сидеть у ног своей теперь уже богини.

Короли не шли — ползли на коленях, прикрыв лица высоко поднятыми курильницами. Дымы смешивались, образуя новый аромат. Анна вдохнула его полной грудью и улыбнулась: на афродизиаки не поскупились. Хотя... зачем они ей? Она и так полна желания... и не хочет больше ждать! Эти двое будут любить её прямо сейчас, здесь, и ей не надо даже с трона сходить...

Пальцы сжали край юбки, пробежались по тонкой ткани, заставляя её приподняться... Анна едва успела сжать колени, чтобы не выставить на обозрение то, что находится между ног. С утра Лилит и так заставила её сделать там макияж: половые губы покрыли тончайшей паутиной хинных узоров, а клитор прикрыла капелька рубина, выпуклая с одной стороны и вогнутая с другой, словно для этого и предназначалась. Камень пульсировал и казался горячим, отчего желание наступало быстрее и острее.

От приятных, но нежеланных ощущний Анну отвлекло приветствие. Короли заговорили хором, но при этом каждый старался произнести свое имя чуть громче. Закончив формулу приветствия, оба поставил курильницы на ковер и уткнулись в него лбами.

Анна боролась. И с желанием наорать на обоих и с другим желанием, явно принадлежим Лилит. Но богиня подождет — уже скоро она сможет безраздельно властвовать и над телом, и над всемм этим миром. А пока этого не произошло, надо обеспечить безопасность Кьету. И Эйру. А это возможно только в Эстрайе.

— Значит люди — скот, существующий только для ваших нужд? Значит все, на что они годны — удовлетворять похоть инкубов и жажду крови саритов?

Она говорила тихо, и чтобы не пропустить ни одного звука, короли даже дышать перестали. Окружающие, по их примеру, уткнулись лбами в траву, стоять остались только стражи. В оазисе воцарилась тишина, и только сверчок, не желая с этим мириться, настойчиво скрипел свою песенку.

— Вы правы. Они — слабые, никчемные существа. Но только они умеют чувствовать по-настоящему. Только в теле человека я получаю полное удовлетворение, только так я могу насытиться... Вы все называете себя детьми Лилит. Но кто из вас прислушался к нуждам своей матери? Только Эстрайя позаботилась обо мне. Только там для меня подготавливали женщину, только там мне приносили самые сладкие, самые страстные жертвы! Но ты, — ноготь, покрытый красным лаком указал на вжавшегося в ковер сарита, — ты собрался лишить меня этой радости! Твое самомнение и гордыня едва не уничтожили всех вас, и только мольбы бедных инкубов, которые считаются младшими моими детьми, тронули мое сердце. Ты будешь жить. Твое королевство не превратиться в выжженную пустыню и твой народ будет смело глядеть на луну и звезды. Но войска должны немедленно покинуть Эвтрайю. Ты вернешь все, до последнего клочка земли. Ты возместишь все расходы, до последней монетки. Ты воскуришь благовоние за каждого убитого тобой эстрайца, независимо от того, кем он был: демоном, полукровкой или человеком. И выплатишь их семьям щедрую компенсацию.

— Все к удовольствию Наири! — голос Ошемера прозвучал глухо, но все же очень громко. — Я выполню её приказ.

— А в память об этом дне... — губы Наири изогнулись в ехидной улыбке, — раз в год короли Эстрайи и Унинона должны встречаться у Храма Обретения. Я назову этот ритуал Церемонией Прощения! Пусть ваши министры вместе выработают его регламент.

— Но что должно происходить в этот знаменательный день кроме жертвы для Великой Матери? — осмелился уточнить Лартих.

— Король Униона на коленях будет просить правителя Эстрайи простить ему грех нетерпимости. И в знак смирения коснется лбом земли у его ног!

В это момент замолчали даже сверчки. И только луна взошла на темное небо и звезды словно ждали её визита: замерцали, заискрились, приветствуя ночную богиню.

— Все к удовольствию Наири, — снова прогудел Ошемер.

Анна кусала губы. Где она, где Лилит... Сознания сливались в причудливый калейдоскоп и реальность казалась такой далекой...

— Я устала, — объявила она, пока богиня не успела выразить свое желание. — Отдохну в Храме. Эйр, Хон, Тайкан, Соми — следуйте за мной!