Полет в неизвестность

— Неплохо, Вернер, неплохо. — Зотову донесение явно понравилось. — А то был тут у нас один агент, из ваших, из эсэсовцев, дурак, скажу вам, набитый. Пришлось в лагерь отправить. У вас же неплохо выходит. Продолжайте. Да, Вернер, старайтесь побольше выведать о Гитлере, о его последних днях, о возможности его бегства из Берлина.

— Господин майор, могу я, при условии выявления пользы от моих донесений, рассчитывать на досрочное освобождение из плена?

— Пока не знаю. Нужно оценить эту пользу.

— Но, господин майор, вы же обещали!

Зотов с милейшим выражением лица остановился в полуметре от пленного, его корпус слегка повернулся вперед, а правая рука, получив таким образом широкий размах, молниеносно ринулась к лицу Вернера. Удар в левый глаз оказался сокрушительным, немец слетел с табурета в нокауте. Майор вылил на его голову два стакана воды и, заметив, что тот пришел в чувство, с той же милейшей улыбкой заметил:

— Нельзя, морда фашистская, ничего требовать от советской власти. Она сама решит, как, когда и чем оплатить твои услуги.

Глава 43

Майор Снигирев с нетерпением ожидал возвращение командира. Завидев из окна приближение «хорьха», он выбежал во двор штаба и раскрыл для приветствия объятия, словно год не виделись. Трое суток минуло всего, а сколько событий произошло! Офицеры уединились в кабинете начальника. Сперва Снигирев изложил обстоятельства обнаружения реактивных двигателей Jumo-004, отметив особую роль доктора Бааде. Именно он повел саперов, майора Лобова и Андрея Емельяновича Кудрявцева в соляную штольню на западной окраине Дессау.

— Слава богу, — рассказывал Снигирев, — штольня оказалась не заминированной, но затопленной. Воду за сутки откачали и обнаружили множество вагонеток с готовыми двигателями. Честно скажу, мы с Лобовым и Кудрявцевым в тот день на радости крепко выпили. А рядом со штольней под обломками какого-то сарая саперы нашли металлическую емкость цилиндрической формы. Поначалу боялись, не бомба ли? Но потом разрезали, и — мама родная! Весь комплект технической документации на изготовление двигателя! Остальное ты знаешь.

— Ну, брат, вы и молодцы! — Савельев обнял Снигирева за плечи. — Но ты даже не представляешь, как я испугался, когда нарком Шахурин объявил прилюдно о вашей находке. Все, думаю, если блеф, конец тебе, Савельев. Хорошо, генерал Барышников все расставил по местам. Да, кстати, прокалывай дырку в мундире, все руководство опергруппы по списку Наркомата авиапромышленности представлено к государственным наградам. А ты подготовь представление на особо отличившихся по линии «Смерша» и о Лобове с Кудрявцевым не забудь.

Савельев кратко рассказал о поездке, о новой установке руководства на разворачивание в Дессау авиационного завода, об изъятии у опергруппы автобата, мотострелкового батальона «Смерш», медпункта; о скором приезде представителей Наркомата авиапрома и НКВД.

— Одним словом, дорогой Иван Иванович, за нами остается только поисковая работа и контрразведывательное обеспечение.

— Баба с возу, кобыле легче. — Снигирев от удовольствия прихлопнул в ладоши. — У нас и своих дел по горло. Да, кстати, автобат уже вывели, а вот из батальона майора Губенко нам оставили роту автоматчиков, минометный и пулеметный взводы. И саперную роту оставили.

— Это хорошо. Что с поляками? Нет новостей?

Снигирев разложил на столе карту Саксонии и на линии шоссе Дессау — Лейпциг сделал красным карандашом две пометки:

— Вот, гляди, в тридцати километрах северо-западнее Дессау, рядом с этой деревушкой, в сосновом бору, военные разведчики запеленговали передатчик с позывными PLAK. Передавал адресату с позывными GQA-18. Разведчики уверены, рация адресата принадлежит британской военной разведке, они ее не раз уже пеленговали. Но раньше она работала с рацией британской разведгруппы в Западном Берлине. Расшифровки есть, мне показали, для нас ничего интересного. А вот рация PLAK для них новая, а для нас крайне вредная. Обещали расшифровать и доставить нам сегодня-завтра. На северной окраине того самого бора, ничего не зная о рации, наша мобильная патрульная группа во главе с лейтенантом Пожереко обнаружила «студебеккер». Людей в нем не оказалось. Лейтенант, балбес, охрану не оставил, и, пока шел к своей машине, где была рация, пока вернулся с солдатами, «студебеккер» исчез, просто испарился в лесу.

— Да, — Савельев озадаченно почесал затылок, — ну и дела. А лейтенант-то каков, просто растяпа.

— Он до сих пор трясется, ожидая твоего наказания. Парень нормальный, опыта маловато.

— Думаешь, поляки?

— Не знаю, вполне возможно. Но вероятна и британская агентура.

— Куда авиационные двигатели упрятали?

— В освободившиеся автомобильные боксы, под усиленной охраной.

— Знаешь, что-то тревожно мне. Есть такое чувство, что готовится какая-то гадость. Надо серьезно подумать о защите нашего городка, оценить боевые возможности опергруппы. Давай выкладывай, что у нас осталось.

Снигирев раскрыл свой толстенный блокнот в коричневой кожаной обложке, полистал страницы, что-то вычеркнул.