Полезное прошлое. История в сталинском СССР

57‐й параграф назывался «Война с народами Средней Азии», в нем описывалось присоединение среднеазиатских народов в середине и второй половине XIX века. Завоевание объяснялось интересами помещиков и капиталистов. «Местные правители часто принимали русских доброжелательно, надеясь на выгодную службу и совместный грабеж трудящихся. Но массы населения встречали завоевателей крайне враждебно. Завоеватели жестоко расправлялись с побежденными народами».

Вновь национальная проблематика поднималась в связи с революцией 1905 года. Давался следующий текст:

Царскую Россию правильно называли тюрьмой народов. Украинцы, латыши, грузины, татары и десятки других национальностей были подчинены власти русских помещиков с царем во главе. Трудящиеся массы терпели двойной гнет. Их угнетали и свои, и русские помещики и капиталисты. В 1905 г. угнетенные народы особенно ясно показали, как сильно ненавидят они царскую империю. На нефтяных промыслах Баку, в нищих белорусских деревнях, в казахских аулах, в башкирских степях, в Польше, Латвии – всюду поднялись рабочие и крестьяне на борьбу против самодержавия. Трудящиеся угнетенных национальностей и русские рабочие и крестьяне боролись против общего врага.

Особый акцент делался на движении в Баку, которым, согласно официальной версии, руководил Сталин. Подробно описывалось восстание в Латвии. Утверждалось, что при его подавлении было убито более 10 тысяч человек.

Сочинение московской группы называлось немного короче труда их ленинградских коллег-конкурентов – «Элементарный курс истории СССР для начальной школы», но строилось по схожему принципу. Так, история угнетения нерусских народов открывалась покорением мордвы. Правда, описывая совместный поход нижегородских и московских войск в 1377 году на мордву, в отличие от ленинградского учебника, авторы упомянули, что это была месть за помощь мордовцев татарам, разгромившим русское войско на реке Пьяна. После поражения русского войска «осмелела мордва. Пришли их князья, побили множество народа, сожгли села и увели людей». Но «среди зимы нижегородские князья послали брата и сына „воевать поганую мордву“». И. В. Сталин, редактировавший макет, синим карандашом вычеркнул цитату и приписал: «Можно без цитаты». Глава VI называлась «Литва и Московское государство». В ней нарекания редактора вызвала фраза «Белоруссия легко подчинилась их [литовцев. – В. Т.] власти». Слово «легко» было обведено и поставлен знак вопроса. Очевидно, что это утверждение не поддерживало героического дискурса борьбы с захватчиками народов СССР. Развеселила Сталина и излишняя беллетризация текста. Так, прочтя в учебнике предысторию Куликовской битвы – «Тремя дорогами выступило к Оке московское войско. Стояли теплые дни, грело солнце, дул легкий попутный ветер», – Сталин не удержался и приписал: «Ха-ха-ха».

Отдельный раздел учебника получил название «Московская Русь становится тюрьмой народов». В нем описывалось жестокое взятие Казани, когда «по приказу царя убивали каждого татарина, который встречался на улице». Затем описывались ужасы насильственного крещения татар, мари и чувашей, а также наложенных на них тяжелых поборов. В соответствии с избранным подходом народы не могли просто покориться захватчикам: «Но местные коренные национальности долго не давались русским захватчикам. Вся Татария была в огне восстаний…» К героике добавлялась и классовая составляющая: «Но храбрыми борцами были только трудящиеся. Татарские мурзы и князья быстро догадались, на чьей стороне выгоднее быть. Они стали переходить в христианство и вживаться в ряды помещиков-дворян». Интересно, что восстания в Татарии назывались здесь «гражданской войной».

У Сталина вызвала отторжение и устоявшаяся в советской историографии оценка первого и второго ополчения времен Смуты начала XVII века. Посвященная ему глава называлась «Контрреволюция» и рассказывала о том, как Минин и Пожарский стремились подавить крестьянское движение. Сталин написал свое презрительное «ха-ха» и на полях задал вопрос: «Что же, поляки и шведы были революционерами?»