Полгода дороги к себе

По ночам еще было холодно и мы разложили небольшой костерок в низинке на окраине села. Заросли молодой ивы и осины хорошо скрывали наше месторасположение от укропов. По вечерам мы постоянно собирались здесь. Курили, выпивали иногда, разговаривали. Было нас 15 человек – это отряд Михи, в котором я тоже воевал. Хотя воевал – громко сказано, вот уже почти три месяца, как я прибыл сюда, было перемирие. Эпизодические перестрелки, небольшие вылазки, да кратковременные минометные и артиллерийские обстрелы. Можно сказать, что я и не воевал еще толком. Был у нас в отряде хороший парень с позывным – Сдух. Он приехал сюда из одного среднерусского городка, не трус, не мародер – идейный. Мы его прозвали Сдухом, что было сокращением от “Святого духа”. Миха часто с ним разговаривал у костерка. Сдух закончил у себя театральное училище, но работы по специальности не нашел и подался "на фронт", как он сам говорил. Учась в училище, он сошёлся с ребятами из воскресной православной школы. Там он многому научился и передавал эти знания нам. Кто-то относился к его разговорам как к поповским проповедям, а кто-то слушал внимательно и, делая выводы, начинал искать свой путь. Исходил от него какой-то чистый дух правды что ли.

– Я недавно понял: я ведь являлся идеальным потребителем, – Сдух в силу небольшого своего возраста был максималистом. – Я ничего не создавал сам. Ходят слухи, что лежать на диване и смотреть телевизор – это самое бездейственное и непроизводительное действие, – он говорил и делал движения руками, как известный в прошлом телеведущий Парфенов, потом все молодые телерепортеры стали делать также. – Ты лежишь и потребляешь контент, чаще всего плохого качества, созданный людьми, которым надо заработать денег, и которым, следовательно, надо только продать свой товар и все, никто не сдаст его обратно и деньги обратно не потребует, можно только повозмущаться и, если очень хочется, написать рекламацию на телеканал. Продать потребителю телевизора проще всего можно что-то простое и незатейливое, отвечающее самым примитивным запросам. Современное смотрение телевизора превратилось в индивидуальный акт, который уже не сопряжен с коллективной работой над контентом. Если в театре или даже в кинотеатре предполагается некое коллективное восприятие происходящего на сцене или экране, и человек вольно или невольно поверят свое впечатление и свою реакцию с сидящими в зале, то в индивидуальном просмотре такого нет. Вуайеризм – это основа театра и кино, но только в телевидении оно достигло пика и в таком виде клонировалось в интернет. Мало того, телевидение научилось манипулировать сознанием, все эти бесконечные ток-шоу с обязательной реакцией зала в определенных местах. Это уже не стихийная добровольная реакция зала на происходящее на сцене или экране, а срежиссированная партитура для отдельно лежащего на своем диванчике потребителя. Об этом много уже где писалось и говорилось, что из нас делают “собачек Павлова”, с определенными реакциями на определенные раздражители. Включая телевизор, мы остаемся один на один с психотерапевтом, который будет нас учить правильно реагировать на расстрел парламента, или бомбардировки городов, или захват заложников, или смерть известного политического деятеля, и так до бесконечности. Все зависит от запросов тех, кто сегодня правит в Кремле.

– Или в Останкино.

– Что? – спросил Сдух.

– Ну, как у Пелевина, помнишь, в "Поколении П? – Миха, закурил. – Фильм такой был. Ладно, слушай, это все, бл…дь, понятно, – он затянулся. – Известно и понятно двести пятьдесят раз уже. Ты мне о другом скажи, как страну нашу, из задницы, нах…й, вытащить?

– Как? А вот мы тут с тобой воюем, Русским мир строим, вот так и вытащим.

– Мне непонятно, что такое "Русский мир". Когда, бл…дь, телевизор смотрел и когда сюда ехал было понятно: здесь, начинается что-то новое, и я должен быть к этому сопричастен. А сейчас уже непонятно.  Что такое " Детский мир" понимаю, – Миха заржал, и я тоже залыбился. – Когда начал сомневаться, что понимаю, бл…дь, что такое "Русский мир", то подумал: "Но это ничего, это оптический эффект – большое видится издалека, а здесь, в самой гуще событий, из-за деревьев леса не видно". Но теперь я уже точно знаю, что здесь, бл…дь, что-то не так. Конечно, я не верю в эти гуманистические посылы типа “с помощью войны ничего не построишь”. Построишь, еще как построишь, все империи строились огнем и мечем. Но, бл…дь, нужна ли нам эта, с..ка, империя?

– Конечно нужна, – тут же отозвался Сдух. – Понимаешь, это же наша карма, наш путь, русские строили всемирный ковчег, начиная с 16 века. Иоанн III, дед Иоанна Грозного начал это строительство. Отсюда мессианство русских, помнишь: “Москва третий Рим, четвертому не бывать”? Это монах Филофей из псковского монастыря так написал Иоанну III. После этого все и началось, все было подчинено этой идее. Так и войны все выигрывали, и народ терпел ради будущего. Мы должны весь мир через наши страдания спасти, понимаешь? Мы такой коллективный Иисус Христос.