Поляки и финны в российской науке второй половины XIX в.: «другой» сквозь призму идентичности

Романтический и позитивистский идеалы поляка. Следует отметить, что отчасти на такие оценки повлияла и позитивистская доктрина, возникшая под влиянием теории «органического труда» – господствовавшая и в русской, и в польской культуре 1870-90-х гг. Ее сторонники осуждали не только так наз. «заговорщицкую идею» (стремление добиться национальной независимости Польши путем восстания), но и романтические идеалы – как в литературе, так и в идеологии. Поэтому некоторые черты поляка эпохи романтизма вызывали неприятие не только в качестве национального типа, но и как идейно чуждый образец[913] – и в польском, и в российском восприятии.

Весьма красноречивым выражением этой позиции можно считать статью польского автора под псевдонимом «Правдолюбец», опубликованную в русскоязычной варшавской газете «Варшавский дневник»[914] за 1885 г., включавшую описание польского характера. Обширные выдержки из нее приведены в одном из «польских писем» российского историка-полониста Н.И. Кареева[915]. Польский автор сосредотачивался прежде всего на национальных пороках, среди которых упоминалась все та же «чрезвычайная впечатлительность», вследствие чего «поляк склонен к благороднейшим увлечениям и порывам, но иногда эта впечатлительность бывает очень опасным пороком, благодаря которому немеет разум, молчит прозорливость и даже справедливость».

«Правдолюбец» указывал на склонность поляков к «иллюзиям», которыми они «питались в продолжение целого столетия» и которые «сделались привычкой, второю природою», в то время как на деле оказались «пороком, ошибкой ума и характера»[916]. Преобладающими чертами польского характера он называл «чувственность, пламенность, непрактичность и упорство воображения»[917]. Это эмоциональное «излишество», по его мнению, воздействовало на формы выражения патриотизма. Детали и способы аргументации выдают в авторе сторонника идей «органического труда». Н.И. Кареев, уделив значительное место цитированию «Правдолюбца», никак не прокомментировал его позицию – по всей вероятности, потому, что она казалась ему весьма характерной для определенного направления польской общественной мысли.

Показательны с точки зрения новых течений и оценки соотношения романтизма и реализма в литературе, представленные в российских литературоведческих трудах о польском позитивизме. Борьба реализма с романтизмом трактовалась в категориях противопоставления практицизма – мечтательности; трезвости – несбыточным грезам, утилитаризма – фантазиям[918]. Следовательно, негативные коннотации польского характера в русской культуре последней трети столетия, связываемые с пылким патриотизмом и благородными порывами, отчасти отражали не национальное, а эстетическое и политическое неприятие того идеального образа, который функционировал ранее и сложился под влиянием польского романтизма.

Следует обратить внимание на ещё одну тенденцию общественной мысли эпохи, оказавшую воздействие и на литературный процесс (она отразила очевидную особенность восприятия «другого» в научных описаниях): это возникшее под влиянием позитивизма представление о том, что научное или научно-популярное изложение должно строиться как репрезентация максимально объективированных свидетельств. И форма, и цель таких работ – и этнографических описаний в том числе – призваны были устранить субъективность, личные пристрастия и социальные предубеждения (в социологическом значении) и наделить текст более высокой – т. е. «объективно-научной» – информативностью. Эта позиция, разумеется, не исключала и определенной доли дидактизма – неизбежного в работах данного жанра.

* * *

Таким образом, можно говорить о том, что, во-первых, черты, указанные в перечне «нравственных и умственных» польских свойств в рассмотренных выше этнографических очерках нрава, не содержат в себе основных этностереотипных черт поляка в том виде, в каком они представлены в традиционной русской культуре, однако в них заметно некоторое соответствие тем польским национальным свойствам, которые получили отражение в русской литературе XIX в. Во-первых, это сословные шляхетские качества, восходящие к традиции польских самоописаний. Во-вторых, основным отличительным свойством поляков, которое интерпретировалось как внесословное этническое качество, в них становится веселость – как черта темперамента, проявляющаяся в любви к музыке, песням, танцам и веселому времяпрепровождению. Она связывается с легкостью, живостью, ловкостью, подвижностью и другими аналогичными проявлениями этого типа нрава.