Поляки в Сибири в конце XIX – первой четверти XX века: историографические традиции, новые направления и перспективы исследований

Большая часть прошений первых абитуриентов сельскохозяйственного института и сопровождающей их документации идентична той, что требовалась для поступления в училище. Поскольку правила приема в институт не были опубликованы, его первые абитуриенты получали информацию о вступительных испытаниях и правилах приема непосредственно от руководства вуза в ответ на прошение о зачислении. Материалы личных дел позволяют зафиксировать такие этносоциальные характеристики абитуриентов, как вероисповедание, место рождения, социальную принадлежность и место получения первоначального образования.

Представители нашей выборки, как, впрочем, все учащиеся сельскохозяйственного училища, в 1-й класс которого принимали лиц не старше 19 лет, и, вероятно, большая часть первых студентов сельскохозяйственного института, представляли собой одно поколение, появившееся на свет в последнее десятилетие XIX в.

Все учащиеся католического исповедания являлись уроженцами западных губерний Российской империи, за исключением С. Пахольчика, родившегося в г. Челябинске в 1898 г. При этом большинство получило первоначальное образование в учебных заведениях Сибири и Урала. Братья Горбачевские и Станевич прошли обучение в четырехклассном городском училище в г. Мариинске, И. Саулюнас – в омском четырехклассном городском училище, Лосинский – в Челябинском реальном училище, Станилевич – в Томской женской гимназии, Пахольчик в Омской мужской гимназии, а за плечами Залесского были 5 классов Барнаульского реального училища. Лишь Роговский получил первоначальное образование на родине, в г. Риге, в реальном училище Блюма. Часть абитуриентов являлось беженцами (Станилевич, Саулюнас, возможно, Роговский), остальные, видимо, прибыли во внутренние губернии России еще до начала Первой мировой войны.

Религиозный принцип, положенный в основу идентификации студентов, привел к тому, что в выборку не попали уроженцы польских губерний евангелического исповедания, которые могли считать себя поляками, например студенты сельскохозяйственного училища Ромуальд Людвигович Пинно и Оттон Августович Корт, получившие первоначальное образование в Варшавской губернии, откуда выбыли вследствие эвакуации [14, л. 6–6 об., 12–12 об.].

С определением социальной принадлежности абитуриентов дело обстояло гораздо проще, она прописывалась в прошении о приеме в училище, в метрическом свидетельстве и даже в удостоверениях об обучении, выдаваемых руководством учебных заведений. Представители выборки вышли из непривилегированных сословий: крестьянства (братья Горбачевские, Саулюнас), чиновничества (Корт, Пинно, Роговский) и мещанства (Станилевич, Лосинский, Пахольчик), что выглядит вполне типично и для православного контингента учащихся. Вызывает интерес социальная принадлежность, прописанная в аттестате Антона Станевича, полученном по окончании училища в 1918 г. – «сын гражданина». Возможно, под этим словосочетанием скрывалась не уместное и даже опасное в новых политических условиях дворянское происхождение.

Превалирование представителей низших социальных слоев обостряло проблему материального обеспечения студентов и платы за обучение. Мать Иосифа Саулюнаса Анна Тимофеевна просила директора училища освободить сына от взноса платы «за нравоучение», поскольку муж Адам её бросил, и она одна содержала шестерых детей [17, л. 3]. Павел Горбачевский с просьбой оказать содействие в подыскании средств к продолжению образования обращался к директору училища и в Гродненский губернский распорядительный комитет, эвакуированный с началом войны в г. Тамбов. Финансовое положение его семьи было тяжелым, поскольку кроме Павла и Болеслава, обучение проходили еще четверо братьев: старший – в Красноярском землемерном училище, трое других – в городском училище Мариинска. Не известно, нашли ли Горбачевские деньги на продолжение образования. Знаем лишь, что Гродненская губерния внесла за обучение Павла 99 рублей, которые пошли на оплату долга за второе полугодие 1915 г.

В целом, поляки растворяются в общем контингенте учащихся сельскохозяйственного училища и первых студентов института. Руководство учебных заведений не выделяет студентов польского происхождения, и сами студенты не имеют необходимости подчеркивать свою идентичность. Несмотря на католическое исповедание и рождение на территории Западного края, только один из этих студентов (Осип Лосинский) открыто заявил о своей принадлежности к польскому народу. Но подобная демонстрация национальной идентичности не была связана с его обучением.