Поляки в Сибири в конце XIX – первой четверти XX века: историографические традиции, новые направления и перспективы исследований

В апреле 1889 г. 36 семей «польских переселенцев» (73 человека мужского пола), проживавших в различных деревнях Тюкалинского округа Тобольской губернии, обратились с прошением в Министерство государственных имуществ о разрешении им обосноваться на переселенческом участке при озере Тобол-Куш-лы в Баженовской волости Тюкалинского округа [1, л. 34–35 об.]. Прошение было удовлетворено властями в сентябре 1890 г. и, согласно правилам о переселении крестьян в Сибирь, полякам были отведены земельные участки исходя из нормы 15 десятин на душу мужского пола. В результате этого образовался посёлок Новое поле, куда в 1892 г. попросились на подселение еще 22 польские семьи (47 человек мужского пола) [1, л. 35]. В 1893 г. посёлок Новое поле стал официально называться Деспотзиновским (современное название – деревня Десподзиновка). Население посёлка составило отдельное сельское общество; оно в дальнейшем состояло в напряженных отношениях с соседним крестьянским обществом русских старожилов деревни Шипициной, которых поляки обвинили в порубке леса на землях деспотзиновцев [1, л. 61–62].

В конце XIX в. деревня Деспотзиновка состояла из 27 дворов, в которых проживало 144 человека обоего пола. По подсчетам Серафима Кероповича Патканова, поляки составляли 59 % населения деревни, остальные жители были русскими [2, с. 96–97]. Однако, по первичным материалам переписи 1897 г., содержащим информацию о каждом жителе деревни, из 144 человек обоего пола русскими являлись только 26 человек, т. е. 18 % населения Деспотзиновки [3, л. 1-25].

В 1897 г. 50 % поляков деревни Деспотзиновки родились уже в Сибири, остальные – были уроженцами различных губерний Западного края Российской империи, преимущественно Гродненской и Ковенской губерний, из которых прибыло соответственно 14 и 35 человек обоего пола [3]. Вместе с членами своих семей, в том числе родившихся уже в Сибири, переселенцы из этих губерний составляли 72 % жителей этого поселения. Остальную часть населения представляли выходцы из Варшавской, Виленской, Люблинской, Минской, Плоцкой и Радомской губерний.

По материалам 1897 г., все без исключения переселенцы Западного края и члены их семей являлись католиками и у всех был указан польский в качестве родного языка. Современные потомки основателей деревни Деспотзиновки считают, что не все жители деревни являлись поляками. По мнению информантов, представители фамилий Гасевич, Зданович, Кардонис, Петранис и Турганис были литовцами. Относительно семьи Гасевич были получены противоречивые сведения: сами представители этой фамилии, а также их родственники из других семейств, считают Гасевичей то поляками, то литовцами. Представителей фамилий Кардонис, Петранис и Турганис, прибывших в Сибирь из Вилькомирского уезда Виленской губернии, можно встретить среди жителей Деспотзиновки в материалах Первой всеобщей переписи населения 1897 г. [3, л. 8, 15 об., 25]. Семьи Гасевичей и Здановичей переселились в Деспотзиновку позднее, как и несколько новых польских семей – Окулевичи, Соколовские и Талевичи.

Видимо к середине 1920-х гг. незначительный численный перевес был в сторону литовской части населения деревни Деспотзиновки, т. к. в Списке населенных мест Сибирского края 1928 г. литовская национальность указана в качестве преобладающей среди жителей этого населенного пункта [4, с. 194]. Однако из рассказов информантов следует, что дети от смешанных польско-литовских браков, рожденные до 1940-х гг., считали себя либо поляками, либо русскими.

Уже в конце XIX в. поляки заключали браки с русскими сибирячками. Это отражено в материалах переписи 1897 г.: сельский староста деревни Деспотзиновки поляк Александр Антонович Питкевич (единственный из жителей поселка уроженец Минской губернии) был женат на сибирячке Прасковье Ивановне. К 1897 г. в семье Питкевичей было шестеро детей, записанных, как и полагалось по российским законам, православными, родным языком у детей был указан русский [3, л. 23 об.]. Помимо Питкевича, еще двое поляков были женаты на русских сибирячках. Таким образом, в конце XIX в. 9 % потомков поляков, рожденных в Сибири, официально считались русскими. В дальнейшем, поляки, рожденные уже в Деспотзиновке, брали жен из соседних деревень – «чалдонской» Больше-Шипицино и «хохляцских» Алексеевки, Горносталевки, Новотроицка.

Увеличение количества польско-русских браков произошло в 1950-х гг. В этом отношении показателен следующий пример: из девяти детей Петра Станиславовича Талевича, рожденных в 1920-1930-х гг., только двое нашли свою вторую половинку среди десподзиновских поляков. Потомки поляков, родившиеся во второй половине XX в., предпочитают называться русскими. Причины этого «этнического перелома» следует искать не только в распространении смешенных браков в послевоенное время, но также в неизбежном процессе унификации традиционной культуры, невозможности долгое время удовлетворять религиозные потребности из-за отсутствия поблизости католического храма, утрате знания польского языка.