Поляки в Сибири в конце XIX – первой четверти XX века: историографические традиции, новые направления и перспективы исследований

«Не имея возможности дальнейшего продвижения на восток, я начал переговоры с военными представителями и комиссаром Советской России с тем, чтобы нашему войску и каждому его отдельному члену обеспечить как можно более лучшие условия дальнейшего существования. Назначенные мной парламентеры: полковник Скиргелло-Яцевич, капитан Покорный, поручик Дыбовский сержант Ясевич, взводный Маковский, старший солдат Козелкевич сообщают, что:

1) после сдачи оружия Войско Польское (ВП) будет отправлено в Красноярск в тех же самых транспортах;

2) гарантируется личная неприкосновенность членов ВП;

3) продовольствие в транспортах будет оставлено на срок 15 дней;

4) гарантируется неприкосновенность личного имущества;

5) более детальные условия будут объявлены после утверждения высшим командованием в Красноярске. В связи с этим я приказываю ВП оставаться в своих транспортах, сохранять спокойствие и избегать любых столкновений с наступающими отрядами Красной Армии» [19, с. 585].

Приказ полковника Чумы солдаты приняли со смешанными чувствами. Большинство было довольно и радовалось такому исходу событий, часть солдат была озлоблена и, предвидя худшее, впадала в апатию [20, с. 10]⁹. С решением о капитуляции не смирились многие офицеры и солдаты, которые уже в ночь с 10 на 11 января 1920 г. покинули вагоны и с оружием в руках пешком двинулись на восток. В этой группе среди прочих был полковник Казимир Румша (командующий 5-й польской дивизией), подполковник Лихтарович, подполковник Ромуальд Кохутницкий, майор Хлусевич, помощник командира уланского полка майор Езерский [21, Raport dowódcy 3. Pułku Strzelców Polskich ppłk. Kohutnickiego z 20 kwietnia 1920 r. w sprawie kapitulacji 5. Dywizji Strzelców Polskich]¹⁰. Также поступил майор Францишек Диндорф-Анкович вместе с группой солдат из 1-го стрелкового полка им. Тадеуша Костюшко, капитан Юзеф Веробей с артиллеристами, а также майор Людвик Юркевич и майор Езерский с несколькими десятками кавалеристов. Несмотря на огромные транспортные проблемы, трескучие морозы, голод и эпидемию тифа, им удалось добраться до Иркутска. Здесь помощь офицерам и солдатам была организована полковником Румшей, который назначил Харбин сборным пунктом для всех солдат дивизии. В Харбин стали прибывать офицеры и солдаты дивизии целыми группами или поодиночке – чуть позже из них был сформирован батальон. Благодаря помощи Польской военной миссии в Сибири во главе с генералом Антонием Барановским и верховным комиссаром Юзефом Тарговским, которая в это время прибыла из Польши в Харбин, удалось организовать возвращение этого отряда на Родину морским путем. Спустя 2,5 месяца плавания на английском пароходе «Ярослав» 1 июля 1920 г. солдаты – «сибиряки» достигли Гданьска [19, с. 587–592; 23]. Оттуда они отправились в Групу возле Грудзендза, где стали костяком сформированной за четыре недели Сибирской бригады, которая в начале августа 1920 г. была отправлена на фронт. Прикомандированная к 5-й армии генерала Владислава Сикорского, воюющей на северо-западе и севере от Варшавы, на Висле и Вкре, она сыграла большую роль к победоносной Варшавской битве, в которой задержала наступление дивизии Западного фронта Михаила Николаевича Тухачевского.

Решение о капитуляции было критически воспринято не только полковником Румшей и его ближайшими соратниками. Идею покинуть вагоны и отправиться на подводах, лошадях и пешком также поддержали некоторые представители Польского военного комитета. К ним относился Ян Палюх, который добрался до Польши через Сибирь, европейскую часть России и балтийские страны. Образцом для польских солдат, по его мнению, должны были стать остатки «белой» армии Колчака во главе с генералом Каппелем, которые вместе с ранеными и семьями военных смогли в условиях сибирской зимы на подводах пробиться на восток, преодолев более двух тысяч километров. Польские войска, значительно лучше оснащенные и вооруженные, имели больше возможностей добраться до Дальнего Востока, чем отряды под командованием генерала Каппеля. Палух утверждал, что в критический момент не нашелся человек, который встал бы во главе польских солдат. Вину за капитуляцию он возложил главным образом на офицеров из «белой» армии, которые до «последней минуты […] верили в счастливую звезду Колчака».

Однако большая группа польских солдат решила сложить оружие. Также поступил и полковник Валериан Чума, который остался на станции Клюквенная и попал в советский плен. После капитуляции большевики развернули польские эшелоны обратно в Красноярск, возвращение до которого заняло более десяти дней.