Поляки в Западной Сибири в конце XIX – первой четверти XX века

Из 38 студентов медицинского и юридического факультетов 1911–1912 учебного года, которые имели польское происхождение, практически половина, 18 человек, – это выпускники Томской гимназии и Томского реального училища. Остальные являлись выпускниками гимназий из городов Сибири и Дальнего Востока: из Читинской, Владивостокской и Иркутской гимназий вышло по 3 чел., Красноярской, Семипалатинской и Омской – по 2, Енисейской гимназии и Барнаульского реального училища – по одному. Три студента являлись выпускниками гимназий, расположенных в европейской части страны: Киевской, Санкт-Петербургской гимназий и Ловичского реального училища[2614].

Среди студентов и учащихся гимназий в Сибири в конце XIX – начале XX в. широко были представлены дети и внуки польских повстанцев 1863 г. Так, на основании Манифеста от 15 сентября 1883 г. было предоставлено право свободного избрания места жительства повстанцу 1863 г. Нарциссу Войцеховскому. Один из сыновей Войцеховского Ян обучался в 1905–1906 гг. в Московском университете, затем проживал во Львове. После возвращения в Россию Войцеховский обучался в Томском университете на медицинском факультете, который окончил в 1919 г., и в начале 1920-х годов работал врачом в Минусинске[2615].

Дочь дворянина Волынской губернии Владислава Корженевского, проживавшего Минусинске и амнистированного по Манифесту 15 мая 1883 г., Лидия обучалась в Томской гимназии. С 1907 по 1908 гг. Корженевская обучалась в Томском университете, а затем работала в службе контроля Сибирской железной дороги. Сын Корженевского Станислав после окончания гимназии в 1904 г. был принят в Томский технологический институт. С. Корженевский был уволен из института в 1907 г., а с 1 сентября 1907 г. принят в Томский университет на юридический факультет, который окончил в 1915 г.[2616] Внуки повстанцев 1863 г. Валентин Александрович Печокас и Людмила Альбиновна Аузбикович обучались соответственно в Омском землеустроительном институте и на физико-математическом отделении Томского университета[2617].

Со временем доля студентов польской национальности в вузах Томска начала возрастать. Так, в 1904 г. в Томском технологическом институте обучался 591 студент, а число студентов-поляков в институте составило 12 %. Среди них находились студенты из Варшавы, Люблина, Лодзи, Ломжи, Петрокова и других городов Польши[2618]. Среди выпускников Томского технологического института 1908–1909 гг. было несколько поляков. Так, в 1908 г. звание инженера-механика получил Стефан Михнович, а в 1909 г. – Болеслав Островский[2619]. После оккупации Варшавы в годы Первой мировой войны в Томск для продолжения обучения было переведено несколько групп студентов[2620].

Материальное положение студентов в России в конце XIX – начале XX в. было тяжелым. К примеру, у студентов Томского университета теплое пальто являлось редкостью. В 1908 г. студент II курса медицинского факультета Томского университета

В. Викилинский обратился с просьбой к Томскому мещанскому обществу назначить его стипендиатом общества. Материальная необеспеченность заставляла Викилинского работать в частной конторе, что мешало учебе[2621]. Победить бедность студенты старались совместными усилиями, они стремились к активному участию в общественной жизни, созданию общественных библиотек и организаций по поиску заработков [2622].

Польское студенчество Томска предприняло попытку объединения и создания своей организации. Так, в 1893 г. в Томске была организована польская нелегальная молодежная организация, которая ставила своей целью противостояние русификации и сохранение «польскости». Инициатором создания польской нелегальной организации являлся Мечислав Верцинский, который приехал в Томск из Казани. Верцинский поддерживал связи с польской учащейся молодежью Томска и организовал вместе с братьями Александром и Адольфом Мацешами, Владиславом и Брониславом Оржешко группу молодежи для подпольного обучения. Старший из братьев Мацеша – Александр – в 1893 г. поступил на медицинский факультет Томского университета. Польские студенческие землячества появились в Томском университете и Томском технологическом институте. По данным А. Мацеши, в состав нелегальной организации вошло 13 чел., в том числе учащиеся, студенты, чиновники. Учитель Юзеф Быстржицкий, входивший в состав кружка, ежемесячно жертвовал на его цели 25 руб. По словам Мацеши, польские студенты не принимали участия в жизни «русских землячеств», а школьная молодежь, представленная в основном детьми повстанцев 1863 г., стала мечтать о возвращении на родину[2623]. Из средств, собранных членами общества, были закуплены книги, и в Томске, наряду с приходской библиотекой, была создана еще одна польская библиотека[2624].