Поляна, 2014 № 01 (7), февраль

— Ха! — усмехнулся Славка и быстро добавил. — Ты видел, как тетя Нина вчера дядю Петю мутузила? Такую и не обхватишь. Как врежет! Она, может, и горячая, только и руки у нее дай боже!

Его выслушали молча. Он был на два года моложе спорщиков и, конечно же, серьезных доводов пока привести не мог. Но Колька все же ответил ему:

— Эх, Славка! Да у них столько слабых мест есть!

— Ну и что? — не понял Славка.

— А то! Нужно только тыкнуть ее разочек вот сюда, например. Она сразу, как лягушка, и все.

— А зачем тебе лягушка? — удивился Васька, до этого молча ковырявший глину на кирпичах у окна.

— Не нужна мне никакая лягушка! А это чтобы не дралась.

— Куда? Вот сюда? — уточнил Славка, в сомнении тыкая себя в грудную клетку.

— В грудь, понимаешь! — бравировал Колька. — В левую или в правую. И если она у нее большая, ей же хуже. Точняк. Проверено. Мне братан говорил.

Ему доставляли огромное удовольствие разные истории, он уже открыл рот, чтобы рассказать очередную байку, но тут дверь распахнулась, и в комнату ввалились Ленька, Толик и Женька, которых так не хватало.

— Ну что, как вчера? — крикнул Ленька сходу. — Мы на втором, вы на первом?

— Ага!! — вздрогнули стены последней и потому особенно ценной стройки на поселке, и разнеслось по этажам лихое эхо.

Увлекшись игрой, Славка слишком поздно разобрал крики убегающих со стройки друзей: «Атас, сторожиха!»

Он кинулся было в подъездную дверь, но поздно: грозный сторож, тетя Варя, уже перегородила ее своим мощным телом. Отшатнувшись, Славка рванулся в первую попавшуюся дверь. Открыта! Здорово!

Но это, оказывается, был склад: какие-то доски, оконные и дверные рамы высились до потолка, а на окнах чернели железные решетки. Славка зубами бы их перегрыз, он согласился бы стать воробьем, лишь бы вырваться отсюда, но вдруг дверь склада свирепо скрипнула, и он увидел перед собой злую тетю. Он знал ее. Это была мама одной пятиклассницы-отличницы. Он также знал, что она обязательно наябедничает — такая уж натура у нее была вредная.

«Растолстела, — подумал он, выискивая хоть какую-нибудь щель, в которую можно бы было проскользнуть. — Такие, наверное, и должны быть сторожихами. У, толстая!»

— Что глаза пялишь? — злилась сторожиха. — Хамье! Отведу тебя в милицию, а там разбирайтесь, как хотите.

— А что я такого сделал? — пролепетал Славка, надеясь разжалобить тетя Варю, но, вспомнив, что она обычно ходит со своей дочкой, тут же умолк.

— Хоть бы молчал, наглец! — не поняла она его душевных мук. — Всю стройку разбазарили. Стекла, вон, сто раз вставляли.

— Я, что ли, виноват? — осмелел Славка и дерзко осмотрел большеголовые груди ее, одетые в красную кофту.

— Еще огрызается! — оскорбилась тетя Варя. — Вот я все матери-то скажу. Учился бы лучше.

Она, властная и решительная, продолжала ругать его, а он, вспомнив Колькины слова, стоял, не отрывая глаз от красной кофты, и думал: «Спокойно. Он же сказал, что проверено. Нужно только ударить ее в грудь, и путь свободен. А если там ее девчонка будет, ее я просто отодвину!»

План созрел. Но какие-то неясные сомнения мешали его осуществлению. Тетя Варя все гудела о безобразиях на стройке. Время шло. Славка решался.

На улице кто-то протопал по дождю, поторапливая его.

Путаясь в сомнениях, он стал искать у тети Вари грудь, обязательно левую. Но разволновался. И ударил наобум.

Его рука, воткнувшись во что-то нежное, отпрыгнула назад и, на секунду зависнув в воздухе, упала. Тетя Варя как-то по-девчачьи ойкнула и затихла. Он испугался, посмотрел ей в глаза. Они, огромные, синие, застыли в удивлении и страхе. Нижняя губа ее мелко вздрагивала.

Славка сморщился, пытаясь вспомнить что-то спасительное из спора друзей, но тети Варины глаза сбивали его с мыслей. Она несколько минут боролась с болью, потом молча шагнула назад и прикрыла рукой дочь, стоявшую за спиной.

Этот жест перепуганной сторожихи, ужас в глазах ее еще больше озадачили драчуна. Не решаясь сдвинуться с места, он стоял перед ними и ждал, когда же она опустит руку, когда начнет ругать его, когда поведет к мамке, а хоть даже и в милицию. Но тетя Варя руки не опустила, а лишь моргнула большими глазами, переведя дух. Дочь ее, не зная, что между ними произошло, удивленно смотрела на маму: мол, чего ты? Но мама молчала.

И Славка медленно пошел со склада, со стройки.

Грязная осень разбрасывала мелкий дождик по жирной земле. Друзья гудели у Кольки в подъезде. Но он туда не пошел. Ему хотелось домой, к маме.

Дома были вкусные пироги. Он жадно ел их, запивая чаем, и ждал тетю Варю. Ждал и надеялся, что она придет.

Но тетя Варя не пришла.

Не пришла она ни вечером, ни через неделю, ни через месяц. Уже зима гуляла по поселку, а ее все не было и не было. Славка боялся рассказывать маме про свой удар, про тети Варины глаза, про страх в них. Больше рассказывать о делах своих было некому, и он старался не встречать на пути своем тетю Варю и ее дочь — круглую отличницу.

Через год, получив где-то однокомнатную квартиру, тетя Варя переехала с Жилпоселка, и одной заботой у него стало меньше.

Белое танго на белой реке