Полигон

Понятно… Так, кое-что. Что управление «живым, адекватно осознающим себя объектом» существенно отличается от управления мертвецами и обколотыми наркотой условно живыми бойцами. Осознающую себя марионетку так просто не подергаешь за виртуальные ниточки. Наверное, хрупкая система — высшая нервная система живого человека не выдержит столь грубого вмешательства. Но вот если обмануть ее и незаметно внедрить при перезаписи рефлекс, которого не было раньше… Не условный и не безусловный рефлекс, а навешанный извне. Не совсем рефлекс даже, а целую рефлекс-программу. Поведенческий алгоритм, дремлющий до поры, до времени. И если дополнить его гелевым чип-маяком, настроить искусственную реакцию на ключевой импульс-раздражитель… Это ведь совсем другое дело.

Собственно все, что рассказывал прежде Николай об Ирине, кибермаячке и рефлекс-программе подтвердилось. Правда оказалась неприглядной и страшной. Теперь они знали наверняка, что Ирина запрограммирована на уничтожение любого, кто окажется рядом в течение трехсот секунд после запуска поведенческой программы. Триста секунд — это пять минут. За это время можно завалить уйму народу. А компенсаторного воздействия чип-маяка больше нет. Зато есть какой-то окситоцин, активирующий искусственно внедренный алгоритм поведения. И есть какие-то внешние раздражающие факторы, способные спровоцировать выброс этого долбанного окситоцина.

Ох, и влипла же ты, Ночка! Денис вздохнул. А вместе с тобой и остальные.

Николай тоже умел быстро вычленять самое важное в незнакомом текстовом материале. И еще быстрее делать выводы. Орг оттолкнул Дениса, навис над Ириной:

— Что должно стать раздражающим импульсом? Что за окситоцин такой? Отвечай!

И снова — ни тени испуга в глазах Ирины. Девушка не боялась Волка. Для страха в ней попросту не оставалось места. Не отводя взгляда, Ночка ответила тихо и честно:

— Не знаю.

* * *

Она стояла спиной к ним. Не плакала, не всхлипывала. Просто молчала и смотрела невидящими глазами на развал камуфлированных гробов. Ночка выглядела совсем убитой. Не мудрено — узнать о себе такое… Понять, что ты — это уже не совсем ты, что где-то внутри тебя цепким паразитом засела чужая программа с неизвестным окситоциновым ключом. Скверное, наверное, ощущение, чего уж говорить.

— Николай, — Денис взглянул на орга. — Может быть, тебе все-таки известно больше, чем нам. Ты участвовал в проекте…

— Ты тоже, — напомнил орг. Голос его был хриплым и грубым, глаза — злыми. — Да, я кое-что знаю. Да, я входил в команду управленцев «Мертвого рая». Но я не ученый и не исследователь. Я впервые слышу об этом долбанном окситоцине и понятия не имею, какой импульс должен заставить девчонку свернуть нам шеи. А потому считаю, что оставлять ее в живых — самоубийство.

— Окситоцин… — Юлька нахмурилась, — знакомое слово. Что-то из биохимии мозга. Я читала на подкурсах в медуниверситете.

Оба — и оператор, и орг — с надеждой посмотрели на Юлу.

— Ну, — взмолился Денис, — Что?

— Нет, — она покачала головой, — Извини, День, не помню. Давно все это было. В какой-то другой жизни.

«Провел! Провел-таки нас Павел Алексеевич» — с тоской подумал Денис.

— И до чего же ловко Кожин все подстроил, — Юла словно угадала его мысли. — Небось, заранее решил, кому достанется амнистия.

— Может быть, — пожал плечами Николай, — а, может, и нет. В конце концов, какая разница. Вздернуть могли и Ирину, а вместо нее с нами был бы сейчас ваш Славка. Тоже хрен знает на что запрограммированный. Хотя нет… Кожину требовался опытный и надежный оператор для поддержки эвакуации. А надежный — значит, мертвый. Мертвые — они всегда надежнее живых.

Орг смотрел совсем уж недобро. Правая рука Николая потянулась к заточке. Даже так? Без помощи «Вурдалака»? Без расстрела? Неужели группировщик настолько ненавидит и боится Ночку, что готов собственноручно раскромсать ее на куски? Еще один маньяк сумасшедшего города?

— Николай, ты помнишь наш уговор? — Денис уже не сидел за компом — он стоял на ногах.

— Заткнись, — рыкнул Волк, — все зашло слишком далеко. Ты сам все видел.

— Ирина пока не причинила нам вреда.

— Пока — нет. Но она сейчас — мина замедленного действия. И ни ты, ни я не знаем, когда она рванет. Мы должны избавиться от девчонки. И чем скорее, тем лучше. Так что не пытайся меня остановить. Тебе это не удастся.

— Уверен?

Денис схватил и поднял над головой Славкино кресло. Над головой и над работающим монитором. Кресло было тяжелым. Монитор — хрупким.

— Ты чего, День? — Юла растерянно хлопала глазами.

— Прекрати! — потребовал Николай.

— И не подумаю, — выдохнул Денис.

По лицу орга расплывались красные кляксы. Николай шагнул к Денису. Автомат — за спину, в руках — заточка. Да, простые расстрелы сегодня, похоже, не светят никому.

— Не надо, Коля! — взвизгнула Юлька.

Даже попыталась сунуться между ними, но отлетела к стеклянной перегородке.

— Парень, ты так сильно хочешь умереть? — орг дышал тяжело.

Его пальцы крепко сжимали заточку.