Полёт японского журавля. Я русский

– Прошу тебя, успокойся, – твердил он, с трудом удерживая её в руках. Ты только не плачь. Хотя плачь, конечно, плачь. – Он посадил её себе на колени и стал тихо покачивать. Незаметно она успокоилась. Потом, когда слёзы её высохли, а лицо всё ещё оставалось горячим, он нежно поцеловал её в горячий висок. Она открыла ему своё лицо, губы её были очень горячими, а глаза растерянными. С женой что-то произошло, словно внутри неё кто-то произвел особую настройку. Она с жаром обняла его, словно проникла в него своей плотью. Она стала рассказывать ему о своих переживаниях, трудностях на работе, связанных с тем, что у них неопределённые семейные отношения, о том, что из-за постоянной работы она превратилась в кусок железа и видит это, но ничего не может с этим поделать. О том, что за последний год к ней несколько раз приставал коллега по работе, думая, что она незамужняя женщина, что отчасти и было на самом деле. Она говорила, пока слёзы её не высохли, а потом не отпускала до того момента, пока у обоих уже не кончились силы, и всё, что было у каждого внутри, они отдали друг другу без остатка. Это было словно взрыв, прорыв накопившихся за долгие годы обид и внутренних несогласий.

– Мне кажется, такого никогда не было со мной, – сказала она, тихо поднимаясь среди ночи. Она накинула на плечи его рубашку, достала из нагрудного кармана сигареты и закурила. Он знал, что жена его иногда курит, но ничего не говорил, ведь за ним этот грех тоже водился. – Знаешь, нам надо разойтись, – произнесла она спокойно и тихо.

– Варя, что ты такое говоришь? – Слова жены огорошили его.

– Не перебивай меня, прошу. Из нас никто не виноват, я это знаю. Мы прожили столько лет, но каждый своей жизнью. Мы держимся за прошлое, больше нас ничего не связывает. Ты был хорошим мужем и любил меня, да и до сих пор любишь, наверное.

– А ты?

– Я не знаю. Когда тебя нет, мне плохо, я схожу с ума. Но когда ты рядом, мне хочется делать тебе больно. Я не знаю, почему. Иногда на улице я ловлю взгляды людей. Они и раньше были, но я не обращала на это внимания.

– Тебе стыдно за то, что я азиат?

– Мне не стыдно, но я чувствую как меня уязвляют эти взгляды. Да бог с ними, с людьми. Всё гораздо серьёзнее Миша.

– Ты переживаешь, что у нас нет детей?

– Да, наверное, и иногда я думаю, что это мне в наказание за то, что я тебя полюбила. А теперь… Прости меня Миша.

Она снова кинулась к нему и долго не могла выплакаться.

… – Я не знаю, кто в этом виноват. Может ты, может я… Но что это меняет? Мне уже много лет, вокруг столько детей, а я одна. Мне почему-то стало жаль прожитые годы. Я никогда раньше не думала над этим, а недавно подумала, что прожила их зря. Молчи только, не перебивай. Конечно, это не так, и я знаю, что ты меня не бросишь, и будешь терпеть до последнего. Но ведь это неправильно, и мне уже нужно больше, я чувствую, во мне что-то живёт, как зародыш и просится наружу, но я его не могу выпустить. Я всё время думаю об этом. Тебя подолгу небывает дома, а когда не спишь всю ночь, ждёшь, думаешь, а потом к утру, вдруг забудешься сном… Боже, как я устала ждать. Однажды я подумала, что у нас никогда не будет детей. Тогда во мне что-то проснулось неприятное, я стала придираться к тебе, появилось даже желание властвовать, мстить, оно и сейчас внутри меня сидит, и от этого так противно. А ты всё сносишь, стараешься не замечать, и я злюсь ещё больше. Но так нельзя.

– Я виноват перед тобой Варя.

– Да за что же? Я чувствую, что у тебя тоже что-то происходит, но понять тебя невозможно, и от этого я схожу с ума, становлюсь стервой. Иногда мне так стыдно за свои слова и поступки, но сделать ничего не могу. Я даже стала тебя тихо ненавидеть, особенно когда ты все мои придирки переводишь в шутку. Ты как с другой планеты. Иногда мне кажется, что ты лазутчик. Да, не удивляйся. Я даже хотела пойти в соответствующие органы. Боже, что это за чушь. Мне противно даже думать об этом.

Михаил уже подумал признаться ей, кто он, откуда, его охватило нестерпимое чувство вины и жалости, но жена вновь прильнула к нему и стала целовать его так неистово, словно эта ночь у неё была единственной и последней. Наутро она была спокойной и молчаливой. Из дома они вышли вместе, и со стороны казалось, что ничего не произошло. Перед тем как разойтись в разные стороны, она сухо улыбнулась, словно извиняясь за свою ночную слабость и пошла на остановку, ни разу не оглянувшись. Он провожал её взглядом, внутренне понимая, что всё, что произошло ночью, не случайность, и такого с ними уже больше не будет. Несмотря на тяжёлые мысли, он был благодарен Варе, и прежде всего за то, что она нашла в себе силы признаться и себе и ему, что нельзя держаться за прошлое.